Онлайн
Тонино Гуэрра – известный итальянский кинодраматург, поэт, прозаик и художник. Он написал сценарии более чем к 100 фильмам. Гуэрра сотрудничал с Микеланджело Антониони, Федерико Феллини, Франческо Рози, Джузеппе Де Сантисом, Витторио Де Сикой, Марио Болоньини, Дамиано Дамиани, Марио Моничелли, братьями Тавиани и другими знаменитыми режиссерами. В его жизни было всё: нацистский концлагерь, золотые награды именитых кинофестивалей, дружба с советскими кинематографистами. Его второй женой, музой и главной любовью в жизни стала гражданка Советского союза Элеонора Яблочкина – Лора Гуэрра. Она и познакомила Тонино с представителями советской творческой элиты, в том числе и с Параджановым.
«С Параджановым меня связывает одна встреча. Одна не по количеству, а в целом. Но каждое общение с ним я воспринимал как очередное знакомство. Оно касалось его волшебного присутствия, которое ощущал всегда и везде, где бы ни находился, — дома, в Италии. Москве, Тбилиси… Я дышал воздухом его сказок…». Тонино Гуэрра
«Нас захотел познакомить с Параджановым и повел к нему домой Эльдар Шенгелая. Туда мы приехали с Рустамом Хамдамовым, позже пришла Софико Чиаурели, другие известные грузинские кинематографисты», -вспоминала Лора.
Гуэрра был первым иностранцем, гостившим у Параджанова. Потом у него бывали Франсуаза Саган, Марчелло Мастроянни, Аллен Гинзберг…
Что же делал Параджанов в ожидании Тонино? Во дворе, под ореховым деревом, рядом с фонтаном, рассадил всех кукол, сделанных им собственноручно. Деревянные перила лестниц изумительно раскрасил в белый и красный цвета, развесил свои ковры, вместо тарелок на домашнем столе разложил листья инжира. Там же неповторимым натюрмортом выложил экзотические салаты. Вместо скатерти сверкало зеркало. Все стоя дожидались нас, чуть припоздавших.
«Мы взбирались на горку, рассматривая балконы, откуда слева и справа гроздьями свешивались соседи, предвкушая очередной спектакль Параджанова. После той встречи Тонино каждое утро в восемь часов приходил только к Сержику. На студии «Грузия-фильм» возникли обиды, ревность коллег…»
Тонино Гуэрра в гостях у Сергея Параджанова
Разве можно было на что-то другое променять волшебный мир, который так легко и изящно разворачивался, с подачи Параджанова, перед воображением Гуэрра – такого же сказочника? Параджанов отыскивал какие-то немыслимые ателье в старой части Тбилиси, тащил за собой Гуэрру через эти бесконечные закоулки и с гордостью показывал как прямо на улице на болванках мастера шьют знаменитые грузинские кепки-аэродромы, как у Мимино из фильма Данелия. Укладку асфальта, по воспоминаниям Гуэрры, Параджанов называл не иначе чем «похоронами булыжников». В советское время асфальтировали старинные каменные тифлисские мостовые и Параджанов приходил «прощаться с историей». «Как он рассказывал об этих камнях-стариках! Мы там стояли, словно на похоронах дорогого человека», — делился воспоминаниями в одном из своих последних интервью журналу «Сеанс» Гуэрра.
Тонино Гуэрра и Сергей Параджанов
Как известно, Тонино Гуэрра сыграл ключевую роль в освобождении Параджанова из тюрьмы. Чтобы помочь режиссёру, Гуэрра договаривается в 1981 году о прохождении курса особых процедур в элитном советском санатории Ликани, находящемся в Западной Грузии. Через знакомых выяснилось, что здесь же проходит курс очищения от шлаков боржомской водой первый секретарь ЦК Компартии Грузии Шеварднадзе. В этом санатории Гуэрра и встретился с Шеварнадзе, где рассказал госчиновнику правду о режиссёре.
«Он был исключительно вежлив, внимателен. Но замечу: еще до знакомства произошел заочный обмен нашими своеобразными рецензиями. По просьбе Шеварднадзе нам показали документальный фильм о Виггорио Селла (уникальный итальянский фотограф-исследователь), подготовленный Резо Табукашвили, нашим другом. В свою очередь Шеварднадзе увидел «Амаркорд» — ленту Феллини, снятую по моему сценарию.
Наш разговор я начал тем, что восхитился искусством Параджанова. Затем объяснил, почему в Советском Союзе недооценивают его творчество. Я сказал Шеварднадзе: «Сержик — по сути единственный режиссер в мире, кому удалось передать на экране непрозрачный, мерцающий воздух сказки-мечты. Из любого пейзажа он делал натюрморты, киноживопись. Все его персонажи выглядят преувеличенно (глаза, усы, брови), словно герои Чаплина 20-х годов. Но это не протест против дней сегодняшних или всей нашей жизни. Это мощная воля Параджанова, заставляющего людей переселиться в иной мир, присущий только ему самому. Мир, переполненный легендами и народными фантазиями», - рассказывал драматург.
Во время знакомства с Шеварднадзе, Гуэрра представился, заявив, что является «посолом общественных комитетов за освобождение Параджанова».
Теперь уже ни для кого не секрет, что после этого разговора жизнь Сергея Параджанова резко изменилась. Заступничество Тонино Гуэрра и многих других деятелей культуры имело положительный эффект — режиссёра освободили. И не только. Ему заново был открыт путь в кинематограф. 15 сентября 1983 года на студии «Грузия-фильм» Параджанов получил разрешение снимать картину «Легенда о Суамской крепости» по мотивам повести Д.Г. Чонкадзе. А в 1990 году Параджанова не стало.
«…Однажды Параджанов предложил мне выбрать любой из четырех сценариев и снять по нему фильм за границей. Я отказался, сказав, что это рассказ об иной планете.
…Сергей наполнял мир ирреальностью. Одно его присутствие словно говорило: всё, что мы видим, — это мало. Надо додумывать и идти дальше по тропе своих воспоминаний и фантазий.
Меня покинул Параджанов. И это очень большая боль».
Тонино Гуэрра пережил своего друга на 22 года. Он умер 21 марта 2012 года в возрасте 92 лет в родном городке Сантарканджело-ди-Романья, похоронен в Пеннабилли. Урну с его прахом замуровали в самой высокой точке сада, в стене, которая осталась с древних времен и некогда была цитаделью, ограждающей замок герцога Малатеста.
«Параджанов уводит тебя от реальности, даря свою мечту. Он глядит на мир особым, праздничным взглядом. Он любил тронутые патиной цвета, любил вещи, которые скоро могли исчезнуть, – он дарил любовь тому, что уходило. Это было его вечное прощание с тем, что он видел вокруг себя и любил. Огромный, великий ум, великий художник; он сделал коллажи, разных которым нет, – из кусочков тканей, из разбитых чашек, из всего, что угодно; великий вор, который раздаривал потом все, что успел украсть… О нем я мог бы говорить тридцать лет подряд».
