Онлайн
Знали ли вы, что знаменитая фреска Комитаса, находящаяся под куполом духовной семинарии Геворкян, не вполне обычное произведение искусства? Национальный гений, который, как известно, был священнослужителем, изображён на фреске не в рясе, а в обычной одежде. В чём подвох? аналитик живописи, научный сотрудник музея Параджанова Марианна Манучарян в своей статье дает ответы на все эти вопросы.
Ашот Мелконян и росписи большого купола духовной семинарии Геворгян
В 1969 году по всему миру и у себя на родине армяне праздновали 100-летие Комитаса — основателя армянской национальной композиторской школы, фольклориста, музыканта, дирижера и певца. В это же время группа художников в Ереване начала изучать наследие Комитаса. Это Ашот Мелконян, Акоп Акопян, Генрих Сиравян и Рафаэль Саргсян. Вдохновившись масштабом личности национального гения, художники объединяются в артель и приступают к грандиозной работе по декорированию купола духовной семинарии Геворкян живописными фресками.
Художник Акоп Акопян вспоминает об этом так: «Я был очень рад принять участие в росписи „купола Комитаса“ в Эчмиадзине, в семинарии. Автором идеи был мой товарищ, живописец Ашот Мелконян. Мелконян в этой живописи шёл от себя самого. Он был великолепен в создании образов. Те, кто знал его и любили его живопись, не могли эти образы забыть».
Художники Акоп Акопян и Ашот Мелконян во дворе духовной семинарии Геворкян
На протяжении истории многие армянские художники отражали образ Комитаса в изобразительном искусстве. Мы знаем, что портреты Комитаса были написаны лучшими художниками Армении, в числе которых Егише Тадевосян, Ерванд Кочар, Фанос Терлемезян и многие другие. Всего известных портретов гения на сегодняшний день насчитывается более пятидесяти. Но по факту их гораздо больше. Написать портрет национального музыкального гения для армянских художников стало чем-то вроде экзамена на профессионализм.
Дипломная работа А. Мелконяна «Весна», 1956 год
Конечно же, до того, как приступить к созданию фрески, Ашот Мелконян и Генрих Сиравян также писали Комитаса.
Генрих Сиравян. Портрет Комитаса, 1969 год
Каждый из упомянутых художников артели, рисуя Комитаса, проявил индивидуальный подход. Однако можно заметить, что почти все написанные армянскими художниками портреты имеют общую черту — они показывают Комитаса в образе священника. В связи с этим, фрески семинарии могут считаться уникальной работой, поскольку в этих росписях воплощён светский образ Комитаса. И причина тому — время.
Фрагмент фрески
История создания фресок весьма интересна. То, что она возникла в советское время, наложило на эти работы отпечаток цензуры. В период создания росписей духовная семинария Геворкян находилась в подчинении правительства советской Армении и заказчиком работ была не церковь, а коммунистическая власть.
Основываясь на уже ставшем иконографическим образе Комитаса-священника, один из авторов фресок Акоп Акопян, разумеется, пишет композитора в духовнической рясе — так, как это было принято. Однако на готовые фрески пожелал взглянуть первый секретарь ЦК Компартии Армении Антон Кочинян (1966–1974). Секретарь посетил семинарию, осмотрел живопись, увидел Комитаса в рясе и потребовал переделать служителя культа в обычного человека. Художник был вынужден полностью преобразить Комитаса. За основу он взял образ Комитаса тех лет, когда композитор был молод, носил светскую одежду и учился в Германии.
Что же изображено?
Масштаб росписей, их красоту и совершенство сложно представить себе по иллюстрации в книге — лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вход в помещение, под куполом которого находятся эти фрески, на первый взгляд, похож на двери в обычный кабинет. Но этот кабинет не так прост. В кабинете — внутренний мир великого Комитаса, кропотливо созданный четырьмя армянскими мастерами.
Восемь лепестков фрески купола
Композиция фресок делится на восемь частей. В центре — Комитас, сидящий на придорожном камне — это сердце росписей.
Комитас оказывается как бы окружен эпизодами из армянских народных, крестьянских, земледельческих песен, которые в течение всей жизни «ашуг» собирал и перерабатывал. Это очень эмоциональная живопись. Кажется, что сосредоточенные в разных уголках купола, герои фресок смотрят на тебя — они словно оживают на мгновение и ты становишься частью созданного произведения. Находясь в этом пространстве, можно услышать внутренним слухом берущие за душу песни армянского крестьянина и почувствовать себя в деревне, ощутить повседневную жизнь земледельца. Вот выпечка лаваша, чистка пшеницы, а вот крестьяне несут воду из источника. Цикл описан муралистами с таким мастерством, что хочется вместе с деревенскими жителями присесть под скалой передохнуть и послушать звук нежной свирели.
Сцены вписаны в октагон, что соответствует архитектуре купола семинарии. Все восемь частей выделены за счёт граней, однако палитра у фресок — общая, отмеченная тонкой цветовой гаммой. Довольно сложно определить, какая из фресок каким художником написана, так как все росписи выглядят единым, визуально законченным произведением — ничто не выбивается из контекста. Авторство, где не менее, можно определить по деталям, что требует внимательного взгляда специалиста, глубоко знающего творчество каждого из членов артели.
Будет справедливо заметить, что портрет Комитаса, созданный, казалось бы, под «принуждением» советского чиновника — уникален. Время сыграло 1:0 в пользу живописи. Да, Комитас из семинарии Геворкян выбивается из изобразительной традиции. Но вместе с тем, это единственный в своём роде «светский» Комитас — со своей загадочной историей создания.
Время и неправильные условия содержания фресок, конечно же, негативно повлияли на живопись: появились трещины в стенах, а следы дождевой воды исказили изображения.
Времена изменились, изменилось и руководство семинарии. В Эчмиадзине решили вернуться к изначальной идее. Известно, что администрация семинарии выступала однажды с инициативой реставрации росписей и даже в 2007 году были предприняты шаги для начала работ. Однако главной целью Эчмиадзина была всё-таки не сама реставрация, а возвращение Комитасу на фреске образа священника. Однако авторы фрески не согласились с этой идеей, и реставрация не осуществилась.
Сегодня искусствоведы придерживаются мнения, что Комитаса на фреске переписывать не нужно — эта живопись и без того имеет «скрытое» содержание, которое ещё с богоборческих советских времён служит незаметным мостом между духовной и светской культурой.
