Онлайн
Из университета на поле боя
В 1916 году Эллен окончила школу Овнанян-Марямян и переехала в Ростов-на-Дону, чтобы продолжить получать образование. Она начала посещать юридические курсы в Варшавском университете, который переехал в Ростов-на-Дону из-за Первой мировой войны. Помимо учебы, она также работала с армянским юристом Григором Чалхяном и учила его детей армянскому языку. В этот период Эллен Бузанд стала членом Армянской революционной федерации (АРФ). Вскоре началась Октябрьская революция, и Эллен переехала в Ереван. По прибытии она решила отправиться на передовую и участвовала в Сардарапатском сражении. В нескольких газетных статьях, опубликованных в «Асбарезе», «Араче» и «Айренике», говорится о том, как Эллен, девушка с бесстрашным духом, мотивировала солдат своими патриотическими речами на поле боя.
После создания Первой Республики Армения в 1918 году Эллен стала секретарем парламента Армении, который собирался в переоборудованном театре в Ереване на месте, где сегодня стоит Театр музыкальной комедии имени Пароняна. В 1919 году, после армяно-турецкой войны, город Карс был возвращен Республике Армения, и 24-летней Эллен поручили реформировать рабочие союзы в окрестностях Карса.
Муж Эллен Онник Кутукян. Примерно 1920-е
Однако ее деятельность в Первой республике длилась недолго. В 1920 году большевики взяли под свой контроль Армению и начали угрожать и сажать в тюрьмы членов и сотрудников распущенного парламента, а также членов Армянской революционной федерации. Эллен была среди них.
Эллен — политическая заключенная
В ноябре 1920 года за Эллен пришли большевики. Она была арестована и доставлена в Ереванскую тюрьму Всероссийской чрезвычайной комиссии, а затем в Ереванскую центральную тюрьму, где находилась вплоть до Февральского восстания 1921 года.
Во время своего заключения Эллен стала свидетельницей ужасного обращения большевиков с заключенными. Позже она написала мемуары под названием «Армянские женщины в ереванской тюрьме ВЧК», в которых описала жестокую реальность тюрем 1920-х годов. Во вступлении Эллен отметила, что существует много воспоминаний о массовых заключениях в период советизации Республики Армения, однако ни в одном из них не говорится о заключенных женщинах. Это побудило ее написать мемуары, которые позже были опубликованы в 1960-х годах в армяноязычной ежедневной газете АРФ «Айреник» в Бостоне.
Дети Эллен Анаит и Боно. Ранние 1930-е, Франция
Эллен провела в тюрьме три месяца. В какой-то момент ее отвели в комнату для допросов, где она отказалась говорить по-русски. В своих воспоминаниях она пишет, что милиционер сказал: «С вами говорят по-русски, вы должны отвечать по-русски. Я уверен, что вы знаете язык». Ответ Эллен был непоколебим: «Официальный язык Республики Армения — армянский. Мы имеем право говорить по-армянски. Если вы не знаете государственного языка, пожалуйста, приведите переводчика». Допрос продолжался. Эллен сказали, что все женщины из АРФ отказываются говорить по-русски. Она писала, что не боится большевистских чиновников и всем сердцем верит, что АРФ сможет взять власть в свои руки и освободить страну.
После перевода в тюремную камеру Эллен обнаружила, что там также находятся некоторые из ее приятельниц. В своих воспоминаниях она пишет, что одни из них работали в парламенте, другие были родственницами членов АРФ. Были даже беременные женщины и девочка-подросток. Условия в тюрьме были ужасающими. Не хватало места для сна, заключенных не обеспечивали едой, приходилось просить родственников, вспоминала Эллен.
Среди заключенных был первый премьер-министр Первой Республики Армения Ованес Каджазнуни. Эллен написала, что для нее было честью находиться в одной тюрьме с ним. Но лучше всего ее уважение выразил подарок, который она сделала ему в тюрьме. «Итак, это было 13 января. Мы помнили, что это были именины у семи имен (Ованес, Мкртич, Карапет и т.д.). Мы выбрали лучшую еду из той, что мы получили. Мы собрали все в большой пакет и передали его одному из охранников с просьбой отнести его в мужское отделение тюрьмы и передать премьер-министру Ованесу Каджазнуни, который праздновал свои именины. Мы так и не узнали, получил ли он его».
Эллен Бузанд и ее сестра Рипсиме в Артфортвилле, 1950-е годы. Фото: EVN Report
Самым травмирующим опытом в тюрьме было то, как обращались с заключенными. Несколько женщин, не совершивших никаких преступлений, были вынуждены выживать в тюрьмах только потому, что их мужья или братья были представителями в правительстве Первой республики. «После полуночи мы услышали громкий крик возле нашей двери, как будто упало что-то тяжелое. Были слышны звуки мужских ругательств, а затем… „Нам не нужно никаких игр! Вставай!“ Мы выпрыгнули из кожи — это был женский крик. Дверь открылась. Двое мужчин несли кого-то и безжалостно швырнули на кровать рядом с дверью. Другой мужчина принес пакет и положил его рядом с ней. Они вышли из комнаты, хлопнув дверью, не сказав ни слова. Пакет подавал признаки жизни — он издавал звуки. Женщина была в истерике, она непрерывно кричала: „Мой малыш! Мой ребенок!“ Это была Манушак, жена депутата Акопа Тер-Акопяна, а в пакете был ее ребенок, которому всего несколько дней от роду… Женщина была неодета — ее вытащили из постели… Пока я жива, я никогда не забуду этого случая. Это было лицо коммунистического унижения, которое, наверное, видели только мы: взять в заложники новорожденного ребенка, чтобы найти его отца, которого разыскивает полиция».
Проведя несколько недель в Ереванской тюрьме ВЧК, Эллен вместе с другими женщинами перевели в Ереванскую центральную тюрьму. Как она вспоминала, там снова было много членов АРФ, а также представителей власти, которых она знала лично. В начале февраля 1920 года, проведя несколько недель в центральной тюрьме, Эллен и ее товарищи-заключенные заметили, что происходит что-то странное: в здание въезжало и выезжало множество грузовиков, и раздавался странный шум, который не прекращался. Однажды вечером министр труда Первой Республики Армения Варос Бабаян предупредил их, чтобы они были осторожны в наступающую ночь. «Что должно было случиться той ночью, о чем мы должны были знать и как нам проявить осторожность? … Мы ждали чего-то неизвестного, и эта неопределенность мучила нас».
Около двух дней Егисапет чувствовала, что что-то происходит, хотя не знала, что именно. 18 февраля она проснулась от шума и, как только попыталась понять, что произошло, услышала крики мужчин: «Освободите женщин, освободите женщин…». Сначала она подумала, что турки вошли в Ереван, и армянские мужчины, даже коммунисты, поспешили освободить армянских женщин. Вскоре двери тюремных камер открылись, и Эллен вместе с сотнями других политзаключенных была освобождена членами АРФ. Это было Февральское восстание, восстание сил АРФ против коммунистической власти. Они уже освободили Эчмиадзин, Гарни, Аштарак и Раздан. Настала очередь Еревана. «На территорию тюрьмы вошли армяне: мужчины, женщины, молодежь, дети, сасунцы в национальной одежде. Они обнимали и целовали друг друга и заключенных … Когда мы подошли к зданию парламента, трехцветный флаг уже развевался. Это было 18 февраля … К сожалению, мы вкусили свободы ненадолго. Битва должна быть продолжена, и она продолжается по сей день. И бессмертным символом этой борьбы является национальный флаг».
Продолжение следует…
Источник – EVN Report, перевод – armmuseum.
