Онлайн
14 декабря – день рождения великой Гоар Гаспарян – яркой певицы, обладательницы уникального колоратурного сопрано. Она знаменита исполнением практически всех классических оперных женских партий, а в Советском Союзе словосочетание «поет Гаспарян» было синонимом женского оперного исполнения. Ведь после Гоар Гаспарян никто пока не сумел взять ноту соль 3-й октавы. Ее голос, ее обаяние были способны довести слушателей до экстаза. Очевидцы вспоминают, как однажды толпа несла ее на руках по улицам города, причем не только артистку, но и автомобиль, в котором она восседала как царица.
В последний год своей жизни Гоар решила исповедаться. Не в церкви, не перед Богом, – перед своими почитателями, доверив правдивую историю своей нелегкой, но феерической, фантастически насыщенной жизни журналисту Армине Мелик-Исраэлян. Автор создала не просто блестящую монографию в 400 страниц «Когда аплодирует мир». Ко дню рождения звезды вокального искусства Армении мы решили опубликовать страницы из мемуаров Гоар Гаспарян, но страницы не о триумфальных успехах артистки, о которых известно немало, а о ее любви, порождавшей шедевры.
Известно, что певица была замужем дважды. Ни завистники (которых, естественно, было множество), ни враги (которые были, наверное) не нашли в жизни Гаспарян ни одного пятнышка, ни одного компрометирующего факта — иначе не преминули бы поведать об этом миру. Она приехала в Армению замужней женщиной (девичья ее фамилия — Хачатрян). Ее первый муж, Айк Гаспарян, происходил из обеспеченной армянской семьи, жившей в столице Судана Хартуме, получил блестящее лингвистическое образование.
Вскоре по приезде в Армению Гоар влюбилась в хориста Ереванской оперы Тиграна Левоняна, бывшего моложе нее на 12 лет. Многим со стороны, конечно, показалось, что вот, мол, увлеклась примадонна симпатичным юношей, покрутит с ним роман, а потом... Но Гоар Гаспарян не позволяла в отношениях с людьми ни малейшей фальши, ни грана пошлости. С Айком Гаспаряном они вполне интеллигентно разошлись, брак с Левоняном был юридически оформлен, и Гоар приняла фамилию нового мужа. Журналист Григор Апоян вспоминает, что некоторое время на афишах под ее портретами печаталось: «Гоар Левонян (Гаспарян)». Потом, по всей видимости, «имиджмейкеры» (тогда они, конечно, назывались совсем по-другому) убедили ее, что имя «Гоар Гаспарян» уже широко известно в мире и отказываться от него нецелесообразно из сугубо практических соображений.
Они прожили вместе долгие счастливые годы, и с какого-то времени постепенно все стали понимать, что это было не легкомысленное увлечение, а глубокая духовная близость людей, одинаково увлеченных друг другом, искусством и театром.
Гоар Гаспарян и Тигран Левонян
«Пока смерть не разлучит нас…»
Тигран Левонян вошел в мою жизнь спустя год после разрыва с Айком. Нас соединило искусство, и если надо как-то назвать нашу любовь, то имя ей – искусство. Потому что так и было, физическая близость, страсть – это было позже. Однажды Тико признался мне, что был влюблен в мой голос, его сестра, Астхик, рассказывала, что он не пропускал ни одного моего выступления, имел все мои записи и, закрывшись в своей комнате, слушал их дни напролет…
Тигран был молод, красив, прекрасно образован и трудолюбив, схватывал все на лету и горел желанием постоянно творчески расти и развиваться. Он только недавно окончил Театральный институт и в 1956-м поступил на работу в Оперный театр. Его ждало большое будущее. Не могу сказать, что между нами сразу же вспыхнула безумная любовь, абсолютно нет… Просто мы симпатизировали, нравились друг другу… Был даже период, когда я долгое время не виделась с ним, ведь какая женщина захочет связать судьбу с мужчиной моложе себя… В этот период мы ни разу не появлялись вместе в обществе, не было такого случая, чтобы я и Тигран пошли куда-то с друзьями развлечься или что-то в этом роде.
Началась подготовка к Декаде армянского искусства в Москве. Я вызвала Тиграна и сказала ему: ни на что не рассчитывай, между нами ничего не может быть, потому что я намерена сосредоточиться на выступлениях. Я была занята в пяти спектаклях: по два «Аршака» и «Ануш», и «Карине». А я и не спешу, ответил Тигран, оставляю все на твое усмотрение, пусть будет так, как ты хочешь.
В Москве, кроме Большого театра, я выступила еще и с концертами, и никаких планов идти в загс у меня не было. Родители мои не вмешивались в мою личную жизнь, поскольку доверяли мне и считали, что я достаточно рассудительна и не наделаю глупостей.
Тигран, видя, что эта история сильно затягивается, у меня концерты, ему предстоят выступления тут и там, живем мы в разных гостиницах и т.д., не выдержал, пришел ко мне и сказал, что если ты передумала и не хочешь выходить за меня, скажи мне прямо, так не может больше продолжаться, так поступать со мной просто жестоко. Как не хочу, очень даже хочу, ответила я, но потерпи еще немного, сейчас мне не до того. И я смогла его уговорить.
…Мы были еще в Москве, когда мои друзья, Зара Долуханова и Павел Лисициан, пришли в мой гостиничный номер и уговорили назначить день бракосочетания, концерты ты и так споешь, говорили они, мы хотим здесь отпраздновать вашу с Тиграном свадьбу…
У нас не было ни роскошного угощения, ни шикарных залов, ни шумных застолий. В назначенный день в узком кругу близких друзей в одном из кафе за столиком с кофе и фруктами мы отметили это событие.
Ангел, выпорхнувший из наших объятий
Итак, мы зарегистрировали наш брак в Москве. Я сейчас с улыбкой вспоминаю, как сотрудница ЗАГСа Ленинского района несколько раз заполняла и тут же рвала на куски уже готовое свидетельство. Причиной ее замешательства было, вероятно, то обстоятельство (мы сами выяснили это только в загсе), что я и Тигран родились в один и тот же день, 14 декабря. Бедной женщине казалось, что она неправильно записала паспортные данные.
Так началась наша супружеская жизнь. Мы вернулись в Ереван… и тут на нас обрушилась целая лавина сплетен и злопыхательства, да такой силы, что мне даже сейчас больно об этом вспоминать. Говорили, что «с этим парнем» Гоар проживет от силы месяц-два… Это становилось невыносимо, и мы приняли решение уехать из Армении, втайне уже купили билеты в Ленинград… но Антон Кочинян разорвал их в клочья прямо у нас на глазах… Я тогда сказала ему, что у нас, как у репатриантов, нет никаких претензий к армянскому правительству, и только негативное общественное мнение заставило нас принять решение оставить родину…
В конце концов, что мы такого сделали, чем провинились, ведь не преступники же… Со временем общество как будто примирилось с мыслью о нашем браке, но именно эта волна негатива, я уверена, привела к тому, что мы потеряли сына. Совершенно здоровый ребенок умер из-за халатного отношения врачей.
Я не могу передать тех чувств, которые пережила в связи и с рождением, и со смертью сына. Голубоглазый ангел весом более 4 кг, в честь отца Тиграна мы назвали его Левоном. …Ненавижу число 13. Левон родился 13-го, номер кровати тоже 13-й, плохое предзнаменование… мой мальчик умер, прожив только 40 дней. До сих пор все так же сжимается сердце, когда вспоминаю его… Не представляешь, как тяжело переживал его смерть Тигран, он месяцами никого не мог видеть, ужасно мучился, страдал… Перенести эту боль действительно было невозможно, ребенок, как ангел, выпорхнул из наших объятий… Я была способна родить, но каждый раз судьба оказывалась к нам немилосердна. Почему так, я не могла понять, серьезной причины не было. …И в каждом мальчике я искала своего Левона. Однажды даже решила усыновить ребенка. Это было в Таллине, позвонила Тиграну и сообщила ему о своем намерении, но он не дал согласия. Трудно будет вырастить чужого ребенка, Коко джан, сказал он, наш ребенок — это наше искусство. И я согласилась.
…Долгое время после того несчастья я старалась не теребить мужа, оставив его наедине с его мыслями и переживаниями. Сама ужасно страдала, но нашла силы взять себя в руки, потому что поняла: если я и дальше буду наблюдать за всем этим сложа руки, Тигран сойдет с ума от горя, а я не могла, не хотела его потерять… Однажды я начала с ним серьезный разговор, сказала, что так закрывшись от всего света, ты ведь погубишь не только себя, но и меня. Тико, говорю, открой глаза и посмотри, ведь я все еще рядом, и для меня вдвойне тяжело потерять не только сына, но и тебя. Ты подумал, что будет со мной? Я даже работать не в силах, только о тебе и думаю, страшно беспокоюсь. Что поделаешь, так случилось, Бог призвал к себе нашего ребенка, но теперь давай станем опорой друг для друга, потому что больше никто, кроме нас самих, не сможет вывезти нас из этого отчаянного положения.
Видно, мои слова подействовали, и он справился сам с собой…
В публикации использованы материалы nv.am, imyerevan.com.
