Онлайн
В первой и второй частях публикации мы рассказали несколько документальных историй о Вере Мамонтовой – маленькой музы ряда выдающихся русских живописцев. Сегодня завершаем повествование о судьбе маленькой героини, украсившей собой шедевр мировой живописи.
Семейная жизнь Веры была счастливой, хотя, увы, недолгой
Да и сам брачный союз между Верой Саввишной Мамонтовой и Александром Дмитриевичем Самариным стал возможен далеко не сразу.
В середине 1890-х годов Вера Мамонтова занималась общественной работой в школах и приютах, наследуя в этом свою мать Елизавету Григорьевну, много сделавшую, чтобы в соседних с Абрамцевым селах Ахтырка и Хотьково появились школы, действовал лазарет и ремесленные мастерские, помогающие трудоустраивать крестьянских детей после окончания школы. Выросшая среди людей искусства Вера посещала в Москве лекции по истории, литературе. Там она познакомилась с Софьей Самариной, племянницей славянофила Юрия Самарина и представительницей дворянского рода, находящегося в родстве с Волконскими, Трубецкими, Голицыными, Ермоловыми, Оболенскими, поэтом Жуковским.
Софья и Вера близко сошлись, и Мамонтова стала бывать у подруги в доме. Там и случилась встреча с Александром, братом Софьи. Обаятельная Вера пленила старшего её на 7 лет Александра Дмитриевича сразу и навсегда. Он просил у своих родителей благословения на брак с Верой Саввишной, но каждый раз получал категорический отказ. Обладатели древней дворянской фамилии и обширных земельных наделов не желали даже слышать о том, чтобы породниться с купцами Мамонтовыми. Это для русских художников Веруша была Вдохновением и «прелестью» – а для старших Самариных она оставалась дочкой сомнительного «миллионщика». «Жениться на купчихе – значит разбавить голубую древнюю кровь дворян чересчур густой, чересчур красной», образно объясняет возникшее отторжение Бахревский. А тут еще для Мамонтовых началась полоса серьёзных испытаний: ушел из семьи, увлекшись солисткой своей Частной оперы Татьяной Любатович, Савва Иванович, а в 1900-м году он был обвинен в растрате, арестован, потерял значительную часть состояния. Скандалы были публичными, детально освещались в прессе. Самарины отталкивали Веру Мамонтову, не хотели слышать о ней.
Вера Мамонтова. Начало 1900-х
Так, в состоянии полной и болезненной неопределённости минуло несколько лет. Чувства Веры и Александра Дмитриевича не умерли и не ослабели. И в 1901-м году Самарин решается опять попытаться получить у 70-летнего отца позволения жениться на Вере. Отец отказал и на сей раз. По-видимому, разговор был настолько тяжёл, что после него старшего Самарина разбил удар, и вскоре его не стало. Прошло больше года после его кончины, когда мать Самарина Варвара Петровна, наконец, сдалась и благословила сына на брак.
Александр Дмитриевич и Вера Саввишна Самарины
26 января 1903 года Вера Мамонтова и Александр Самарин отправились под венец. Один за другим в их семье родились трое детей: Юра, Лиза и Серёжа. Но брак, построенный на глубоком взаимном уважении и любви, пережившей многолетние испытания, продлился меньше пяти лет. Его оборвала внезапная смерть Веры 27 декабря 1907 года. Молодая женщина сгорела за три дня от скоротечной пневмонии.
Вера Саввишна Самарина с сыном Юрием. 1904 г
Александр Самарин пережил любимую ровно на четверть века и больше никогда не был женат. Он остался в русской истории как самостоятельная величина, не просто «муж девочки с персиками».
Панихида по Вере Саввишне, отслуженная в абрамцевской Церкви Спаса Нерукотоврного. 1908 год.
С 1908 года Самарин был московским губернским предводителем дворянства, с 1915 – обер-прокурором Святейшего Синода и членом Государственного совета. Глубоко верующий, прекрасно разбирающийся в церковной истории и при этом бескомпромиссно смелый человек, Самарин резко выступал против Распутина, чем навлёк на себя немилость царской семьи. После отставки с поста обер-прокурора был главноуполномоченным Российского Красного Креста, председателем Московского епархиального съезда. Александра Самарина не раз выдвигали на те позиции в иерархии Русской церкви, которые до него не могли занимать миряне – только духовные лица; случай редчайший.
Александр Самарин с дочерью Елизаветой
В 1919-м был арестован Советами и приговорён к расстрелу, но позже приговор был отменён. В 1925-м – вновь арест и ссылка на три года в Якутию. В 1931-м – снова арест. По воспоминаниям отбывавших ссылку вместе с мужем Веры Саввишны, и там он оставался верным своим монархическим и религиозным убеждениям, много работал – преподавал докторам немецкий язык, замался книгой по якутской грамматике.
Заботы по воспитанию осиротевших детей Веры взяла на себя её младшая сестра Александра.
Савва Мамонтов (в центре) с внуками Серёжей, Лизой и Юрой (детьми Веры). 1910. Крайняя слева – Александра Мамонтова, младшая сестра Веры, посвятившая себя воспитанию маленьких племянников
Дочь и муж Веры Самариной (Мамонтовой) в якутской ссылке. Конец 1920-х
Для Врубеля Вера Мамонтова осталась Тамарой и Тайной
Должно быть, постфактум, когда «абрамцевская богиня» ушла, кто-то вспомнил о плохой примете. Ведь задолго до своей физической смерти Вера уже «умирала» на рисунке Михаила Врубеля «Тамара в гробу», выполненном выразительной и зловещей чёрной акварелью.
Михаил Врубель. Тамара в гробу. Иллюстрация к поэме М.Ю. Лермонтова «Демон», 1890-е
Дети Саввы Мамонтова, с которыми Врубель приятельствовал, нередко служили ему моделями. Он дружил с рано умершим Андреем Мамонтовым, тоже художником и начинающим архитектором. У другого Вериного брата, Всеволода, художник заимствовал многие черты для Демона и лермонтовского Казбича, с самой Веры писал Тамару.
Михаил Врубель. Свидание Тамары и демона. Иллюстрация к поэме М.Ю. Лермонтова «Демон», 1890-е
А Вера, поддразнивая, звала своего приятеля Врубеля «Монелли». На римском диалекте это означает «малыш, воробушек» (Wróbel по-польски - воробей). Некоторые находили такое перелицовывание фамилии весьма обидным. Но ведь известно, что Врубель, очень своенравный, не обладавший покладистым характером и безапелляционно резкий в суждениях, писал только тех, к кому испытывал симпатию.
Пожалуй, лучше всего отношения Врубеля к Вере и саму абрамцевскую атмосферу – атмосферу «теплоты сплачивающей тайны», счастливого творческого заговорщичества, без которого не возникло бы ни «Алёнушки», ни «Девочки с персиками», ни врубелевских шедевров – передаёт история, записанная сыном профессора Адриана Прахова Николаем. Однажды, гостя в Абрамцеве, Врубель опоздал к вечернему чаю. Он неожиданно появился в столовой «в тот момент, когда Верушка сказала что-то шепотом сидевшей с ней рядом моей сестре… Михаил Александрович воскликнул: «Говорите все шепотом! Говорите шепотом! – я только что задумал одну вещь. Она будет называться – «Тайна»». Мы все стали дурачиться, шептать что-нибудь соседу или соседке. Даже всегда тихая и спокойная «тетя Лиза» (мать Веры Елизавета Григорьевна) улыбнулась, глядя на нас, и сама спросила шепотом у Врубеля: «Хотите еще чашку чая?».
Через день Михаил Александрович принес к вечернему чаю женскую головку, обвитую священной египетской змеей Уреей.
– Вот моя «Тайна», – сказал Врубель.
– Нет, – возразили ему, – это «Египтянка»...
Михаил Врубель. Египтянка
По материалам artchive.
