Онлайн
Лето 1887-го стоит в творческой биографии Валентина Серова отдельным пунктом. Вернувшись из Италии, он неожиданно для всех взорвался «Девочкой с персиками» - портретом, сразу переведшим его из разряда «многообещающих» и «подающих надежды» в ранг состоявшегося мастера. 22-летнему художнику удалось нащупать что-то такое, из-за чего работы его вчерашних учителей выглядели рядом с «Девочкой» «безжизненными образАми» (как выразился однажды Михаил Нестеров). Это было интуитивное прозрение, состояние «творческого опьянения», о котором сам Серов говорил: «Надо это временами: нет-нет, да малость и спятишь. А то ничего не выйдет».
Валентин Серов. Девочка с персиками (Портрет В. С. Мамонтовой), 1887г
Модель Серова – Вера Мамонтова. Ей 12. Она предпочла бы резвиться со сверстниками снаружи. Но вместо этого уже больше месяца терпеливо позирует. Они с Антоном (так в Абрамцеве - имении Мамонтовых - называют Валентина Серова) друзья. К тому же художник пошел на подкуп – пообещал Вере кататься с ней на лошадях, сколько она захочет. Конные прогулки должна была санкционировать мама – Елизавета Григорьевна Мамонтова, Серов, как честный человек, «выбил» разрешение. Портрет был предназначен Елизавете Григорьевне в подарок, и сюрприз был, таким образом, испорчен. Впрочем, жалеть об этом никому не пришлось.
Маленькая Вера – идеальная модель. Она обладает неосознанной уверенностью, красотой и естественностью, которые возможны, только когда тебе 12. Естественность – в том, как она одета, в ее прическе, во взгляде, в позе. Не случайно через тринадцать лет Серов усадит в той же позе Николая II, чем наделит работу живостью, несвойственной традиционному парадному портрету.
Веры не стало очень рано — в 32 года, а все, кто хоть чуть-чуть знаком с русской живописью, навсегда запомнили её двенадцатилетней. Такой, какой её написал Валентин Серов в «Девочке с персиками». Но, кроме Серова, Веру Мамонтову писали Виктор Васнецов, Николай Кузнецов, Михаил Врубель. Шутили, что это «счастливая для художников девочка». Но была ли счастливой выпавшая Вере судьба? Ниже собраны документальных историй о героине «Девочки с персиками»
Веруша – дочь знаменитого мецената Саввы Мамонтова
Она была любимой и долгожданной дочкой железнодорожного магната, известнейшего промышленника и предпринимателя Саввы Ивановича Мамонтова и его жены Елизаветы Григорьевны. До Веры у них уже родилось трое сыновей и, по семейной легенде, после третьих родов, когда стало ясно, что «опять мальчик!», Елизавета Григорьевна пообещала мужу: «Но следующей непременно будет девочка!» Так и случилось. После трёх мальчиков в семействе Мамонтовых родились еще две дочери — Вера и Александра.
Савва Мамонтов с дочерьми Верой (на фото справа) и Александрой
И Верой её назвали неслучайно.
Имена своим детям Мамонтовы подбирали с умыслом: первые их буквы должны были последовательно составить имя САВВА: Сергей — Андрей — Всеволод — Вера — Александра. Конечно, можно, иронизируя, сказать, что так проявляла себя мамонтовская фанаберия, типично купеческая тщеславная блажь. Но ближе к истине другой ответ: Елизавета Григорьевна просто очень любила своего неординарного мужа.
Елизавета Григорьевна Мамонтова с дочерью Верой
А еще Елизавета Мамонтова была по-настоящему, без лицемерия и ханжества, религиозна. Валентин Серов писал своей невесте Ольге Трубниковой: «Здесь, у Мамонтовых много молятся и постятся, т. е. Елизавета Григорьевна и дети с нею. Не понимаю я этого, я не осуждаю, не имею права осуждать религиозность и Елизавету Григорьевну потому, что слишком уважаю её — я только не понимаю всех этих обрядов. Я таким всегда дураком стою в церкви (в русской в особенности, не переношу дьячков и т. д.), совестно становится. Не умею молиться, да и невозможно, когда о Боге нет абсолютно никакого представления».
Андрей, Шура и Вера Мамонтовы, 1883−1884гг
Но для Елизаветы Григорьевны то, что вызывало неприятие её любимца Антоши Серова, было исполнено глубокого смысла. Имя «Вера» для матери Веруши связывалось с важнейшей христианской добродетелью: вера была важнейшей составляющей её духовной жизни. Такой же определяюще важной, как потом будет и для мужа Веры Александра Самарина, будущего обер-прокурора Священного Синода. Но об этом — в одной из следующих историй.
«Девочке с персиками» досталось чудесное детство
В доме Мамонтовых на Садово-Спасской, известном всей просвещённой Москве, и особенно в их подмосковной усадьбе Абрамцево царила атмосфера творчества, радости, взаимной приязни и любви. Туда приезжали лучшие люди своего времени: художники, скульпторы, литераторы, музыканты. Домашние спектакли, прятки и салки, игра в городки — обычные и особые, «литературные», казаки-разбойники, в которых наравне с детьми участвует художник Репин, и свой собственный детский лодочный «флот» на речке Воря, руководимый художником Поленовым, конные прогулки, увлекательные творческие занятия — резьба по дереву, акварель, керамика… Так что легко объяснимы сетования Серова о позировании ему Веруши «Измучил её, бедную, до смерти» — девочке не терпелось бежать заниматься чем-то поинтереснее. И всё же почти полтора месяца Вера послушно сидела за столом абрамцевской гостиной. Такой была цена шедевра.
Вера Мамонтова в Абрамцево, 1890-е
Лет за десять до этого знакового для русского искусства момента Абрамцево посетил постаревший Иван Тургенев. В имении он бывал еще задолго до того, как его купили Мамонтовы. Тургенев, как и Гоголь, был желанным гостем у прежнего владельца, писателя Сергея Тимофеевича Аксакова. Теперь автор «Записок охотника» осматривал обновлённую усилиями Мамонтовых усадьбу и с ностальгией вспоминал, как здесь раньше охотились, ходили за грибами, удили рыбу. Тургенев смешно рассказывал, что Аксаков педантично фиксировал в дневнике: в 1817-м на охоте сделано 1858 выстрелов, убито 863 единицы дичи, а в 1819-м — столько-то… Раз на рыбалке Тургенев неимоверно огорчил Аксакова, гордившегося своей книгой «Записки об ужении рыбы», тем, что пока рыбак-теоретик и хозяин усадьбы выловил только ёршика и плотву, Тургеневу посчастливилось извлечь щуку в полтора аршина. За этими весёлыми разговорами и состоялось знакомство живого классика с младшей Мамонтовой. В беллетристическом изложении Владислава Бахревского оно выглядит так:
«Пришли в красную гостиную, сели.
Раскрасневшаяся, сдувая лезущую в лицо прядь волос, вбежала краснощекая, сияющая глазками Веруша.
— Ах, какой ангел! — воскликнул Иван Сергеевич и протянул руки, приглашая девочку к себе.
Бесстрашная Веруша, не колеблясь, бросилась в объятия великана с белой головой, устроилась на коленях.
— Ей три с половиной? — спросил Тургенев.
— В октябре будет три.
— Значит, я не совсем еще стар. Если человек не разучился понимать, сколько лет детям, он годен для жизни.
— Веруша очень резвая. Она выглядит старше своих лет, — согласилась Елизавета Григорьевна…»
Вера Мамонтова в кресле позирует художнику Николаю Кузнецову. Фото. 1880-е
Нет сомнений, что обаятельная Вера Мамонтова с самого рождения была всеобщей любимицей. Об этом же говорят и воспоминания, и письма многочисленных друзей семьи. Однажды Савва Иванович отправил семейное фото близкому другу, скульптору Марку Антокольскому. Ответное письмо Антокольского — восторженно:
«Фотография ваша до того прелестна, что радуешься и смеёшься с вами вместе. Дай же Бог вам всегда радоваться и смеяться. Абрамцевская богиня прелесть, прелесть! Расцелуйте её, пожалуйста, от меня. Одним словом, про всё я повторяю: «прелесть, прелесть!». И это совершеннейшая правда».
«Абрамцевской богиней» и «прелестью», как нетрудно догадаться, Марк Матвеевич называет Веру.
Вера Мамонтова, одетая в костюм библейского Иосифа для участия в домашнем спектакле. 1880-е
Продолжение следует…
По материалам artchive.
