Онлайн
Заключенного обезличивает статус. Тебя в тюрьме просто нет. Ты не существуешь. Есть арестантская роба, уголовное дело, масть в колоде, порядковый номер.
Одиночка, личность с принципами, – всегда тревожит. Он неудобен, потому что не предсказуем. А когда ведешь себя в этой структуре ненадлежащим образом, то вынуждаешь с собой считаться. Ну а кому нужна головная боль?
«Почему такой не активный? Возьми камеру на себя: ты же умный – сработаемся. А то одна шантрапа ненадежная». Догадайтесь, от кого поступило это предложение? Где-то на третий или четвертый месяц заключения.
Через полгода еще одно: «Слишком добренький ты. Вдарь хорошенько самым борзым, чтоб другим неповадно было. Мы не заметим, обещаю!».
И еще, спустя пять лет: «Сделали прогон, чтобы все шло через тебя. Ты знаешь, как этим распорядиться».
Раз за разом, с первых же дней, работники, зэки, пытались подорвать мою веру в себя. Навязывая каждый свою – единственную – истину. Мол, здесь по-иному нельзя. Не выживешь.
В двух первых эпизодах тюремные опера хотели упростить себе работу. И, по их мнению, сориентировать меня. Мол, как-то выбился за рамки. В те времена подопечные облагались налогом. Ежемесячно. Все хаты. Вот и подыскивали удобных камеркомов. Чтоб источник дохода не иссякал.
В ведомстве оперов: условно-досрочное; распределение по камерам; карцер; наркота с воли; малявы (записки) на волю; проститутки и прочее. В общем, «любой каприз за ваши деньги».
Режимникам достался прокат телевизоров, видео и аудио аппаратуры; прогулка; баня; щадящий шмон и т.д.
Когда выплаты задерживались, режимники показательно карали. Камеркомы улаживали конфликт, утверждая авторитет. И источник не иссякал.
За все годы с коррупцией по-настоящему попытались бороться воры. Те, кто сидели в России и привыкли диктовать условия администрации. Бунтом, всеобщей голодовкой. Их тут же изолировали, упрятали в подвал КГБ. Мол, в горах иначе.
Никогда не платил тюремщикам. Они и так получают зарплату. Не переубедили, не переиначили. С ними работает только одно: если загоняют в тупик – поступай по закону. Оборотни боятся закона как серебряной пули.
Третий случай серьезней, связан с ворами. Как-то я вывел очередного нечистого на руку зэка – на чистую воду (простите!). Тот злоупотреблял доверием и общаком. Воры его заклеймили и отстранили. Меня ж удостоили чести.
Не принял. Не мог, не хотел, опасался. Даже не знаю, что там сработало, но я отказался.
Если б стал воровским, то всему остальному конец. Семье, детям, свободе. Их нельзя совместить. Невозможно быть просто причастным наполовину. Притвориться одним – а внутри жить другим. Я выбрал жизнь.
Затеряться нетрудно. Кепка, роба и четки меняют мозги. Проверял. Закончилось карцером, кровью из вен. Разве об этом мечтал?
Мечтал о другом. Стать хозяином жизни, как Бог нам велел. А не жалким невольником в мрачном застенке.
