Братва

От слова «брат». Хорошее такое слово, – и почему его наделили негативным привкусом? Сам я впервые столкнулся с братвой в 90-е. В кровавое, лихое, постсоветское время. В Сибири. Полным ходом шло её освоение спекулянтами и новоиспеченными кооператорами. Они, конечно, не Ермак Тимофеевич, но разбойная метода присутствовала.

Мой родственник тоже открыл кавказский кооператив. По обвешиванию, обсчитыванию и иного рода облапошиванию. Если честно, нравственность мало кого волновала. Без зазрения совести включались в процесс.

«Какая там справедливость, мораль, – когда развалили страну, веру, плюнули в душу» – примерно так тогда размышляли.

Ничего не оставалось, как продолжить начатое. Усердно и бессовестно. И я разрушал, отплевывался. Топтался по собственным и чужим оплеванным руинам. О здравом смысле и Боге даже не задумывался.

С братом и со товарищи.

Проверенный армией и боями друг оказался неплохим вербовщиком. Сколотили банду спортсменов и стали «крышевать» бизнесменов. Защищать от других таких же банд и государственного беспредела. Звучит-то как благородно! Мы и назывались «Фирмой по обеспечению гарантированного бизнеса».

А по сути – те еще разбойники с большой дороги.

Вот только не надо за меня думать, что сразу превратился в бандита. После демобилизации в 88-ом цеплялся за все хорошее, чтобы не поскользнуться. По инерции тянулся к знаниям, к светлому будущему. Поступил в «Вышку», инженерный институт. Как и все тогда – занялся бизнесом. Сначала челночным. Затем покрупнее.

С «покрупнее»-то и нарвался на мафию. На «братву». С солнечным прозвищем. Груз не выпускали. Из одного аэропорта в другой. Мол, плати дань и вези своим транспортом. Либо вези нашим – но втридорога.

А мне ж западло: гордый. Не заплатил, конечно. Выкрутился, груз увез. Не стану утомлять подробностями.

У заказчика, на другом конце света, подстерегала еще одна мафия. С аналогичными требованиями. Ко мне и к родственнику с кооперативом. Мол, отдувайся за обоих.

Почему-то этих двух «капель» хватило, чтобы стакан переполнился. Хотя, признаюсь, уже и первая была через край. Короче, заклинило меня, перемкнуло. Треск, искры. И вот мы с проверенным другом задумали вступить в войну. Молодость ли, глупость – не знаю.

Для начала как следует шуганули главаря туземной мафии. Опосля подкатили к местной братве. Неплохие ребята. Простые, не замороченные. Бедных и стариков не грабили. В основном собирали дань с повылазивших отовсюду барыг. Часть – ворам; часть – на зону. Рулил некий Цыган. Отчитывался человеку с Именем.

Познакомились. Предложили совместную тему. Не поверили. Мол, служили, погоны и тому подобное. Договорились – друг другу не мешать. В терки с туземными мафиози братва не встревала. На том и разошлись. Лучше плохой мир…

Дальше вы все знаете. Сообразили «на троих». Спортсмены, фирма, банда. И веревочка стала виться…

За шесть лет многим примелькались. Некоторым даже – как бельмо на глазу. Без накладок и косяков не обошлось. Повоевали пару раз. Пару раз связались со столичными. Тут – улыбнулось; там – обломалось. У друга со товарищи возникло недоумение. И мы разбежались. «Ничего личного – только бизнес».

Недоумение у друга со товарищи появилось снова, спустя полгода. Ребята возжелали нагреть госбанк России на пару лимонов. А нагрели их. На меньшую сумму. В Армении.

Меня и здесь угораздило. Знакомил-то я. Своих и чужих. Свои мигом – ко мне; я – к местной братве. Обсудили, договорились. Так все казалось. Но закончилось вовсе не так.

Будто снежной лавиной – эпохи, века, грохот пуль, горе слез… Вот мгновенье назад – я свободный, живой; вот – под страшной холодной горой. Вот ребята чужие, улыбки живые, руки сжаты в знак дружбы… И вот – их уже нет. Ни родных, ни чужих, ни свободы, ни жизни. Только я. Миру чуждый…

Братва – она и на киче братва. От хорошего слова «брат» – за справедливость, за все хорошее – встречаются редко. Сегодня братва в основном – за себя. Не за понятия или идеи. а за моменты. Бродяг по жизни из 90-х – днем с огнем не сыщешь.

Год и три месяца шло следствие. Решил: нет мне иной доли. С братвой за одним столом. Подсел на чифирок, травку, бражку. Фильтровал все подряд. Всерьез подумывал о наколках, звездах на коленях. А потом как с размаха прикладом: «Расстрел!». И меня в самый мрак, где сплошной беспредел.

Как земля из-под ног. Зыбко стало, куда не ступи. Люди вроде бы есть, только лица размыты. Руки тянуться вверх, по локоть в крови; и душа нараспашку – кровит. Вот с тех пор и цепляюсь за незыблемость веры, за Небеса, за Единого Бога.

Может, грех мой простят? Может, я и спасусь. С Божьей помощью к древним истокам вернусь. К жене, к братьям вернусь – не к братве, а к хорошему, твердому, теплому смыслу.