Онлайн
Двадцать шесть дней в голодовке. Пока самостоятельно передвигается по камере; говорит вполголоса. Даже пишет заявления, требуя восстановления справедливости. Но сколько еще продержится?
«Каждый день его вижу, – сокамерник голодовщика Артак Алекян показывает на себе насколько осунулось лицо товарища. – Если раньше он быстро подходил на мой зов. То теперь – спустя какое-то время. А что будет завтра – не знаю. Арам пойдет до конца».
До какого конца?
К голодовке Арама Петросяна присоединились двое смертников из круглой тюрьмы «Нубарашен» – Армен Тер-Саакян и Алик Григорян. Причина и требования такие же: «Обоснуйте – почему нас за хорошее поведение переводят на полуоткрытый режим; а потом, без объяснения, – обратно?».
По сути – люди правы. Их судьба изменена одним росчерком пера другого человека: обычного человека – не Бога. Без суда и следствия. На основании личного мнения. Подобные решения государственные мужи обязаны разъяснять. Все – кроме прокурора. Почему?
Голодовщики многого не требуют. Просят: скажите – за что? Неужели для высокопоставленного чиновника этот вопрос – бином Ньютона? Назови причину и не делай из мухи слона. Так нет же.
Прокурор встретился с голодовщиком. На десятый день акции. Мол, смирись с неизбежностью, не вреди собственному здоровью. Арам повторил просьбу. Устно. Ни словечка о сникерсах, утрата которых в детстве могла превратить чиновника в сухарь.
Просил объяснить, зачем его пинают словно футбольный мяч – от одних ворот к другим: «Я же человек. Мои родные – тоже люди. Нам больно, обидно, непонятно. Хотим понять. Не прекращу голодовку, пока не объясните».
Прокурор оказался неумолим: «Твое право. Я расцениваю акцию как шантаж – не более».
Серьезно? Шантаж? В чем шантаж-то? В том, что преступник просит главного стража Закона – соблюдать Конституцию; не попирать достоинство и права человека?
Достоинство даже осужденного на смерть – законом не ограничивается. А прокурором – да.
Иначе как издевательством не назвать, когда тебя сначала находят хорошим, достойным лучших условий заключения. И поощряют этими улучшениями. А через месяц-два бросают обратно в яму, якобы из-за сомнений в хорошести. Смутных таких сомнений, необъяснимый.
Ты же не смей даже пикнуть! Будет только хуже. А куда хуже?
Сейчас голодовка – вполне законная форма протеста. По идее. Но в тюрьме за акцию наказывают. Сначала отделяют от непротестующих и закрывают в карцер. (Если кто не в курсе это – штрафной изолятор. И условия там не курортные. Не для человека, слабеющего день ото дня).
Далее разными изощренными способами оказывают психологическое давление. Все, что угодно. От уговоров прекратить, прямых угроз и прочего – до соблазнительных ароматов пищи, жующих надзирателей и тому подобного. Мозг голодного обмануть легко.
И люди сдаются. Возможно, сдастся и Арам. Но сейчас у ребят просто нет другого выхода. В тупике. Вместе с родителями, женами, детьми. В законодательном, нравственном, моральном тупике. Вот и бьются головой о стену – о стену прокурорской железобетонности.
Как те капли воды, что камень точат.
