Невидимые жертвы

Не все так гладко с «Армавиром», как мне показалось вначале. Да, внутри очень даже попахивает цивилизацией. О своих подопечных государство позаботилось. По минимуму. Обучающие курсы, связь с волей, большие окна, вода (отвратительного цвета и вкуса), еда и т. п. Этакая огромная-преогромная бочка меда для заключенных. Куда ложка дегтя так и напрашивалась.

И напросилась.

Идалека тюремные корпуса похожи на санаторий. Лишь спирали колючки напоминают, что это не так. Соприкоснувшись с реальностью, сразу чувствуешь ее уколы.

А соприкасаться приходиться многим, абсолютно непричастным к преступлениям. Адвокатам, правозащитникам, журналистам депутатам, общественникам, – всем, кто так или иначе интересуется судьбой арестантов. Но в первую очередь это затрагивает наших родных.

Кто, по вашему, несет основную тяжесть наказания? Преступник? Вовсе нет. Его родители, жена, дети, братья и сестры. Те самые невидимые жертвы, чьи интересы никем и никак не защищены. Просто, представьте себе этих несчастных.

Арест подозреваемого или обвиняемого в преступлении опутывает стальными оковами и его семью. На весь срок нахождения за решеткой. Это действительно так, я не преувеличиваю. И как вы думаете относится к ним государство? Да никак. В лучшем случае, не замечает. В худшем – унижает, издевается, обирает.

Вы видели когда нибудь тюремные длинные очереди из стариков, женщин, детей? Это не очереди за дефицитом.Скорее наоборот. Люди принесли сюда то, что в дефиците по ту сторону запретки.

Наши родные ежедневно преодолевают немалые расстояния, добираясь до тюрем и зон. По бездорожью. Невзирая на жару и стужу. Придавленные лишениями и горем.

Потом долгие часы томления в очередях. Уставшие, обессиленные, томимые жаждой и голодом. Одни ждут свидания. Другие принесли самое необходимое своим близким. Пришли, чтобы помочь снова собрать расколотое на части арестанстское сердце. Ради этого они безропотно сносят все.

Настоящие издевательства начинаются, когда подходит очередь. Казалось бы, оформил документы, пропустил на свидание; сдал посылку, принял. Спасибо и до свиданья. Так нет же. Срабатывает какое-то подспудное желание унизить и без того несчастных людей.

«Хотите по закону – будет по моему», – как бы говорит проверяющий контроллер. И начинает докапываться.

То, что вчера было можно, сегодня нельзя. Электроплиты закон разрешает – прихоть тюремщика запрещает. От жары продукты слегка подпортились, – нельзя! Чай, приправы и тому подобное вызывают сомнение, – составляют акт об изъятии и на проверку: похоже на марихуану. Человек подозрителен, – унизительный обыск и допрос.

Затянуться может допоздна. На ожидающих в очереди тюремщикам наплевать. Знают, что чем больше измотают народ, тем сговорчивее тот станет.

«Неужели им и детей не жалко?», - спросите вы. Куда там! Детский плач только подстегивает родителей.

В окрестностях тюрьмы, разумеется, нет ни детской площадки; ни деревца, под которым можно было бы спрятаться от палящего солнца. Ни кафе; ни магазина; ни скамейки; ни питьевой воды. Никаких элементарных условий, где человек мог бы справить свои потребности. Думаете, этим все и закончится? Ошибаетесь.

Комната краткосрочных свиданий похожа на зал ожиданий вокзала. Люди сидят вплотную. Чужие разговоры мешают слышать друг друга. Шум стоит невообразимый.

Длительное свидание хоть и лучше организовано, свои минусы тоже имеет. На трое суток родные арестантов попадают в худшие условия, чем у нас на полуоткрытом.

Выходить запрещено; общаться по телефону с волей – запрешено; готовить свежую пищу – запрещено (для этого понадобилось бы выйти и купить продукты). Правда, разрешается подышать свежим воздухом в небольшой прогулочной камере.

И ощутить все прелести неволи.

Спрашивается – за что?