Онлайн
Человек способный любить, может ВСЕ!
Шаварш Карапетян
Это мог бы быть просто интересный рассказ о талантливом спортсмене, едва ли не лучшем советском пловце-подводнике. Однако волею судьбы перед тобой — захватывающая дух история о герое, который пожертвовал своей спортивной карьерой ради того, чтобы спасти два десятка жизней
Подводным плаванием Шаварш начал заниматься с 17 лет. В 1972 году стал чемпионом Европы, завоевав на соревнованиях во Франции сразу четыре медали и поставив два мировых рекорда. Следующие четыре года стали для спортсмена триумфальными: он взял 41 «золото» и установил еще 8 мировых рекордов!
Звания, разряды и медали за участие в таких соревнованиях не дают, зато приз за победу положен серьезный: в мае 1953-го у Владимира и Асмик родился сын. Первенца назвали Шаваршем, в честь погибшего на фронте дяди Владимира. Новый маленький Шаварш начинал жизнь в самой обычной советской армянской семье — с бабушками-дедушками, тетями-дядями, потом с одним братом, потом с двумя. Как и все, в положенный год он пошел в школу, увлекся спортом, благо перед глазами был пример — папа занимался борьбой, гимнастикой, футболом.
Шаварш Карапетян тоже начинал со всего понемногу: отец во дворе собственного дома обустроил несколько гимнастических снарядов, потом — самодельный плавательный бассейн три на восемь. А когда семья перебралась в Ереван, папа Владимир решил делать из Шаварша большого спортсмена. Поначалу думали о гимнастике, но приятель отца Альберт Азарян — трехкратный олимпийский чемпион в этом виде спорта — объяснил, что молодой человек высоковат. С таким ростом в гимнастике доберешься разве что до звания мастера спорта, о большем можно и не мечтать. А задворки гимнастического мира ни отцу, ни сыну не подходили — мало ли в Армении мастеров.
И здесь самое время дать слово человеку, о котором и ведется этот рассказ, потому что трудно передать своими словами, как взрослый мужчина-армянин говорит о своем отце. Тут в какой-то идеальной пропорции соединяются гордость, благодарность, любовь и забота. И антураж довольно похабного кафе возле метро на окраине Москвы, где мы беседуем с Шаваршем Карапетяном, никоим образом не портит впечатление от разговора. А даже наоборот — оттеняет его.
— Самый близкий человек — это отец. Подготовка большого спортсмена — дело не только тренера или медиков. Родитель первым должен войти в спортивную жизнь ребенка, он должен стать главным помощником тренера. Я вот смотрю, сейчас очень много неотшлифованных спортсменов. Допустим, рекорд мира 20,5 секунды, а он проплывает дистанцию за 20,7. Двух десятых не хватило! Спортсмен со второго захода должен этот рекорд побить, а он раз плывет — не хватает двух десятых, второй — трех десятых, третий — опять не хватает. И все, он психологически погибает. И только отец может и должен научить его настраиваться на победу. Отец даст внутренний голос, который будет звучать всегда: сильнее! Быстрее! Взорвись и победи!
Тот же Альберт Азарян посоветовал Шаваршу заняться классическим плаванием. На Всесоюзной школьной спартакиаде 1969 годаШаварш Карапетян был 25-м никому не нужным пловцом, однако уже год спустя стал чемпионом республики среди юношей в плавании на спине и вольным стилем. Правда, все так же никому не нужным. Чем больше спорт, тем больше в нем интриг. К победе в республиканских соревнованиях Карапетяна готовил приглашенный в Армению наставник, он и записывал все достижения Шаварша на свой счет. А этого никак не мог потерпеть «родной» тренерский состав местной сборной по плаванию. И чтобы закончить эту неприятную для армянского самолюбия историю, Шаварша отчислили из сборной «как неперспективного». Прямо так и сказали 17-летнему парню.
— Было больно и обидно. Очень больно, до смерти больно. Столько труда, столько всего. И притом я действующий чемпион республики... Я приехал в Ереван со спортбазы в Цахкадзоре и в тот же день встретил Липарита Алмасакяна, он в свое время был тренером спортсменов-подводников в ДОСААФ, я с ним был знаком. К тому моменту он ушел из ДОСААФ — тоже как «неперспективный» — и работал дежурным тренером в обычном бассейне. И вот мы встретились, сели поесть, а я в хорошей форме, натренированный, только что со сборов. Рассказываю ему, так мол и так, а он говорит: переходи в подводное плавание, я буду тебя тренировать. Прям завтра соберешься и придешь.
Они поели, выпили, пошли в кино.Шаварш Карапетян запомнил этот день: было 13 сентября, они встретились с Липаритом в 13 часов дня, в кинотеатре он сидел на 13-м кресле 13-го ряда. И даже если это легенда — она тут вполне уместна, потому что сама история этого человека с того самого сентябрьского дня больше походит на народный эпос о герое, судьбой которого с первых шагов управляет кто-то там, наверху.Шаварш Карапетян попросил не откладывать тренировку до завтра, и тем же вечером они с тренером пошли на Ереванское водохранилище (оно же Ереванское озеро). Не плавать — бегать, один круг — 3100 м.
— В Спорткомитете республики поднялся шум-гам: Карапетян перешел в подводное плавание! Кто-то посмеялся, а мне, извиняюсь за выражение, плевать было на уже полученные разряды. Я должен был доказать, что я перспективный. Талант — это всего лишь 7% врожденных способностей, но 93% работоспособности. И мы работали. Через полгода я уже выиграл свои первые соревнования под водой, но у меня была цель выиграть все. У нас с тренером был такой лозунг: «Не бывает достойного второго места». Как у спартанцев: победителю венок, остальные — ногами вперед. Спортом надо заниматься только для того, чтобы побеждать. Меня так учили.
То, что было дальше, принято называть «блестящей спортивной карьерой» — действительно, блеск золота в ней преобладал. Уже через год после начала «подводной» карьеры Шаварш занял на чемпионате СССР одно второе и два третьих места, уступив только сильнейшим на тот момент подводникам Союза. Он выступал во всех дисциплинах: в нырянии на 50 м (дистанцию проходят без акваланга, только на задержке дыхания), в заплыве на 100 м с аквалангом, в заплыве на 400 м с аквалангом, в заплыве на 800 м, в эстафете.
К намеченному на август 72-го VI чемпионату Европы по подводному плаванию Шаварш был уже запасным в составе советской сборной и на сборах три раза подряд показывал на дорожке результат, превышающий официальные мировые рекорды. На чемпионат он прибыл уже в основном составе, и эта поездка обернулась триумфом: два «золота» (на 50 и 100 м), два мировых рекорда плюс еще «серебро» и «бронза» на других дистанциях.
За четыре последующих года Шаварш Карапетян завоевал на разных соревнованиях и в разных дисциплинах еще 41 золотую медаль, установил 8 мировых рекордов.
— Я плавал и спринтерские, и стайерские дистанции, легко переключался, был очень гибким. Я садился на хвост любому спортсмену-стайеру, и на последних 50 метрах ему некуда было деваться, потому что я включал спринтерскую скорость. На финише никого даже рядом не было. В 1975 году на чемпионате Европы во Франции я убил всех на 800 метрах. Я первые 100 метров проплыл как стометровку, всех обогнав, потом отключился и перешел на стайерскую скорость, а остальные продолжили в прежнем темпе, выиграв у меня метров 25. А на последней стометровке я опять включаю спринтера, начинаю обгонять одного, другого, третьего, прибавляю скорость — и побеждаю, выиграв у ближайшего соперника больше 20 метров. Он выходит из воды и говорит: «Дурак я, дурак». На что я ему: «Не только ты. Это называется — тактика».
Он достаточно емко ответил на реплику о своей бесперспективности, самолюбие было удовлетворено, гордость спокойна. Но, как уже говорилось, чем больше спортсмен, тем больше вокруг него интриг. В 76-м годуШаварш Карапетян должен был отправиться на первый чемпионат мира по подводному спорту в Ганновере, но заболел накануне отборочных соревнований и показал не лучший результат. Чуть позже на тренировке он в очередной раз превысил рекордные показатели на 400-метровке, но у тренеров уже был отличный формальный повод поставить чемпиона в запасной состав сборной — чтобы у других членов команды появился шанс на первые места. Свою роль сыграли и слова председателя ЦК ДОСААФ — незадолго до этого он вопрошал на очередном съезде общества: «Как мог в безводной Армении вырасти спортсмен-подводник?»
— А я отвечу: из любого места может выскочить хороший спортсмен! Мне было обидно за медали чемпионата, но... В этой истории все судьбоносно. Я вернулся домой в Ереван и, отдохнув три-четыре дня, начал тренировки. Чтобы доказать на следующий год: нет равных мне подводников! Я хотел выиграть все дистанции — над водой, под водой, за водой!
16 сентября 1976 года. Шаварш вместе с младшим братом Камо, таким же пловцом-подводником, и тренером Липаритом на тренировке — бежит вокруг Ереванского озера привычные 20 км с привычным 20-килограммовым рюкзаком за спиной.
И в ту минуту, когда кросс подходит к финишу, в нашем рассказе совершенно неожиданно появляются 92 новых персонажа. Все они мчатся в троллейбусе № 15 по дамбе Ереванского озера: 91 пассажир и водитель. О них немногое известно, и не получится назвать всех поименно, но можно точно сказать, что едут в этом троллейбусе крановщик Эдик Авакимян, старший диспетчер аэропорта Евдокия Курт с мужем Иваном Гусевым, слесарем, едут бухгалтер Тереза Сагомонян и десятилетний мальчишка Рубен Малконян. Какие-то самые обычные люди едут.
Я уже ничего не чувствовал – к тому моменту я и сам был почти трупом. У меня был сильный порез от стекла, которое я выбил, пробираясь в троллейбус. На протяжении всего этого времени у меня шла кровь. На самом деле, меня спасла холодная вода озера – она замедлила кровотечение.
Едет в этом троллейбусе и еще один пассажир, имени которого история не сохранила. Но знающий жизнь человек мог бы с большой долей уверенности сказать, что пассажир этот мужского пола и, похоже, бывал в местах лишения свободы, а может быть, только что оттуда. Вот он подходит к кабине и просит затормозить прямо на дамбе, где остановок не было и нет. Ему, возможно, искупаться захотелось или просто воздуха и простора. Водитель ему отказывает, пассажир настаивает, водитель говорит буквально: «Пошел на... Для тебя это не такси!» Пассажир берет какую-то увесистую железку — что-то из инвентаря — и со всей своей дури бьет водителя по затылку.
В протоколе потом напишут, что у водителя случился сердечный приступ и троллейбус потерял управление. Те же, кто стоял рядом с кабиной, все видел и выжил, рассказывали иное (официально расследование по этой версии не проводилось — не хотели поднимать шумиху).
С берега все выглядело неправдоподобно: троллейбус на полном ходу дернулся вправо, проломил ограждение, насмерть сбил удившего парнишку и огромной неуклюжей то ли рыбой, то ли птицей нырнул в Ереванское озеро метрах в 25 от шоссе.
Меньше чем за минуту 92 человека — почти битком набитый троллейбус — ушли на дно. Огромная машина застряла на подводном склоне мордой вниз — кабина на десятиметровой глубине, зад метра на три повыше. Над поверхностью жалко торчали кривые штанги и кругами расходилась вода, непроглядная от взметнувшегося со дна ила. Кто-то погиб сразу. Кто-то был жив и выбрался самостоятельно, кто-то не мог даже пытаться, а некоторые спасались от подступающей воды, пробираясь в конец салона, — под колпаком заднего стекла оставался воздух, там можно было дышать и ждать разве что чуда.
Да это и правда было какое-то сумасшедшее совпадение.
— Не хочу себя рекламировать, но я понимаю, что в этот момент в этом месте никто не смог бы сделать то, что сделал я. Вся моя спортивная подготовка соответствовала этому мгновению, и ждать было нечего.
Температура воды — 14-15 градусов, терпимо, но все же не самая комфортная среда для человека, только что пробежавшего кросс.
Шаварш нырнул, наткнулся в мутной воде на металл, нащупал стекло, разбил ногой окно, порезался, схватил кого-то за волосы, оттолкнулся от троллейбуса и вытащил первого человека — Камо его подхватил. Набрал в легкие воздуха, нырнул, опять окно, опять битое стекло, второй человек на поверхности — Камо подхватил. На берегу собирались люди, на воде появились лодки, чтобы подбирать спасенных и спасшихся. А тонущие люди ведут себя по-разному. Один начинает отбиваться, когда его хватают за кудри, другой мертвой хваткой вцепляется в ноги спасателя и грозит потопить и себя, и его, третий впивается в поручень и не отпускает. И таких десятки. И когда тебя хочет утопить утопленник — страшно.
— Нет в мире бесстрашного человека. Бесстрашие появляется с профессионализмом, к бесстрашию приводит опыт. И все равно я боялся, когда поплыл туда и нырнул в первый раз.
С берега опять все выглядело неправдоподобно: минута — человек, минута — человек, минута — человек. Шаварш хватает тело, отталкивается от крыши троллейбуса, Камо ныряет ему навстречу, на глубине метра-полутора подхватывает спасенного и вытаскивает на поверхность. Шаварш выныривает, вдох-выдох-вдох — и снова под воду. Видимость — ноль.
— Всегда мой тренер говорил, что одного вдоха недостаточно для мозга, а тут я в какой-то раз вынырнул, сделал вдох и обратно ушел — настолько обнаглел со всеми своими спортивными разрядами и рекордами. И я почти потерял сознание, действовал рефлекторно, схватил очередного и не ощутил, что это сиденье, а не человек... Никто не может попрекнуть меня, кроме меня самого, — но я себе этого очень долго не прощал. Это сиденье стоило одной жизни.
Двадцать с лишним минут Шаварш нырял и поднимал на поверхность человека за человеком, наконец остановился. Продолжать не имело смысла — живые в троллейбусе к тому моменту закончились.
Сколько всего людей они с Камо подняли со дна, неизвестно, никто тогда не считал. Больше двадцати? Точно. Больше тридцати? Возможно. Из спасенных ими пассажиров выжили 20, а всего спаслось 46 человек, ровно половина.
После короткого полуобморочного отдыха Шаварш нырял снова, чтобы зацепить за кузов троллейбуса тросы подогнанных кранов, — больше некому было, у спасателей с береговой станции в баллонах не оказалось кислорода. Получилось не с первого раза. Он провел в осенней воде не меньше 40 минут, а через три четверти часа после катастрофы погибший троллейбус уже выволокли на берег — такой слаженности и быстроте позавидуют и современные службы спасения. Дело было сделано.
Сегодня эксперты говорят, что Карапетян был одним из очень немногих людей на земле, физически способных совершить такой подвиг.
Выйти сухим из этой воды не получилось. Двусторонняя пневмония, заражение крови — Шаварш Карапетян провел в больнице 45 дней. Вышел оттуда с поврежденными легкими, с поврежденными ногами, с поврежденным здоровьем. Он, конечно, вернулся в большой спорт, но, по сути, лишь для того, чтобы присутствовать на финале своей блистательной карьеры. Сам он говорит об этом мягче: «Конечно, прежнего блеска уже не было». В 1977 году был еще один — последний, 11-й — мировой рекорд на 400 метрах, были еще первые места, но все это через боль и преодоление, на пределе возможностей. В 80-м он ушел из спорта.
В циничном мозгу рождается вполне здравая мысль: а не жалеет ли этот человек, что погубил лучшего подводника страны? Что утопил его в грязной воде Ереванского водохранилища? Ведь там была какая-никакая спасательная служба на берегу, пусть и без воздуха в баллонах. Там было полно сбежавшихся отовсюду людей. Там был брат, которого можно было бы подстраховать с лодки.
Для человечества. Фиг с ним, чемпионами могут быть и другие — а для тех людей чемпион не нужен. Им нужно, чтобы они жили. Помните этот анекдот? К утопающему подплывает катер, а он говорит: «Нет, меня Бог должен спасти!» А потом уже на небесах Бог, увидев этого человека, удивляется: «Ты как тут оказался? Я же катер к тебе отправил!» Вот я и был этим катером.
Продолжать спортивную карьеру он уже не мог, травмы сказались на здоровье, и Шаварш вынужден был оставить большой спорт. Сначала он ушел на тренерскую работу, но не получилось, потом устроился инженером на завод, пытался заниматься другими делами, а затем и вовсе уехал со своей семьей за границу, переехав из Армении в США.
В 1993 году Карапетян перебрался в Москву. Здесь он занялся бизнесом, открыв небольшой цех по производству обуви «Второе дыхание». Сегодня он серьезный, преуспевающий бизнесмен, а также почетный президент Российской ассоциации подводного плавания.
Я обзавёлся семьёй, появилось двое детей. Стал думать, чем заняться. Был директором спортшколы, работал в компьютерном центре. Но в Армении тогда экономическая ситуация была непростой. А мне надо было кормить семью. И в начале 1990-х я уехал в Москву. К счастью, у меня много друзей, они помогли, купили мне квартиру. Я стал думать, каким образом можно быстрее заработать, — в 1990-е плаванием вряд ли себя можно было прокормить.
А вот в обувном деле армяне традиционно преуспевали. И я оборудовал себе рабочее место в мастерской по ремонту обуви. Чтобы избежать конкуренции, мы шили нестандартную обувь, например 28-го или 55-го размера. А потом стали переделывать старые модели. Менялась мода — например, все носили острые носы, так мы круглые переделывали на острые. Поставщики нам целые партии посылали, зарабатывали мы очень хорошо.
Один мой друг мне как-то позвонил и стал ругать: «Шаварш, ты тратишь свою жизнь, размениваешься, делаешь обувь, когда ты — герой!» Я ему ответил: «Откуда ты знаешь, как я живу?» Я ведь и в мастерской людям приносил пользу. Где Золушка с миниатюрной ножкой или Гулливер с огромной ступнёй могли себе подобрать туфли? У нас! Сейчас я в мастерской уже не работаю, передал другим людям.
Также в Армении я чуть-чуть полез в политику. Но не получилось, потому что надо было поступать грязно, а я не мог. Сейчас я состою в Общественной палате, в Народном фронте — у меня удостоверений полный карман (смеётся). Участвую в политической жизни страны, но аккуратно, занимаюсь своим фондом, который учит детей, помогает бывшим спортсменам.
Дом построил, дерево посадил — у меня на участке уже 52 сосны растёт, яблоневый сад, орехи, ёлочки. Вырастил детей. Старшая дочь Люсине занимается банковским делом, средняя дочь Заруи — пиаром, а сын Тигран решил стать управленцем. Но он обожает плавание, постоянно торчит в бассейне.
А я теперь жду много внуков. Сейчас, правда, больше внучку жду: два внука у меня уже есть. Крутые мальчишки! Они знают, что дед у них герой. Так рассказывают мою историю, как я сам не смог бы.
Позже, отвечая на вопрос «О чём вы больше всего жалеете?», Карапетян признавался: жалею, что не смог спасти ещё одного человека. Чем больше он нырял в троллейбус, тем мутнее становилась вода. Он хватал на ощупь, тащил наверх. И в один из разов вынырнул... с пустым креслом в руках. А человек остался лежать на дне.
Материал подготовила: Марина Галоян
