Онлайн
6 июня исполняется 120 лет со дня рождения одного из величайших композиторов ХХ века — Арама Хачатуряна. Родственники, друзья и ученики маэстро в беседе с ТАСС рассказали о его незаурядном природном даровании и вкладе в мировую музыкальную культуру.
В один из теплых ясных дней в начале мая 1978 года площадь перед зданием Московской консерватории была заполнена людьми. Большой зал тоже был полон, и над собравшимися лились звуки вальса, который позже станет знаком миллионам советских граждан по фильму "Маскарад". Дирижировал оркестром сам Евгений Светланов, и по его решению вальс играли вдвое медленнее привычного ритма, что, по воспоминаниям присутствующих, создавало у людей ощущение остановившегося времени. Так Москва прощалась с выдающимся композитором, народным артистом СССР Арамом Хачатуряном.
"Он завещал, чтобы прощались с ним в Большом зале консерватории и не под какую-нибудь "божественную" музыку, не под траурный марш Шопена. Он уходил из жизни под блестящие, яркие звуки своего вальса. Вот это — ключ к его характеру", — рассказывает доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств России Елена Долинская, много лет преподававшая в консерватории вместе с Хачатуряном.
Народная музыка европейской традиции
Многие помнят Хачатуряна по тому самому вальсу, большинство — по "Танцу с саблями" из балета "Гаянэ", некоторые — как автора музыки к гимну Армянской ССР. Между тем для музыковедов и композиторов Арам Ильич был прежде всего человеком, который объединил народную армянскую музыку и классическую европейскую традицию.
"При первых своих шагах многие известные наши композиторы — Эдвард Мирзоян, Арно Бабаджанян, Адам Худоян, Лазар Сарьян и другие — воспитывались фактически на музыке Арама Ильича. Если взять даже некоторые произведения, написанные в конце 1940-х, — они были написаны под прямым воздействием его музыки. Хачатурян попытался совместить армянский мелос (народное армянское пение — прим. ТАСС) и европейскую гармонию. Это имело воздействие не только на армянских композиторов, но и на иностранных. Есть такие композиторы в Японии, Средней Азии, в восточных странах, которые стали использовать народные мелодии с европейской гармонией", — рассказывает председатель Союза композиторов Армении Арам Сатян.
На открытии фестиваля "Современная музыка" в Горьковской государственной филармонии, 1962 год
При этом, по словам внучки Хачатуряна, музыковеда Ольги Кузиной, маэстро намеренно не цитировал народную музыку, но не заметить ее влияния на его произведения было невозможно. "Например, когда он писал балет "Счастье" или фортепьянный концерт, он сам говорил, что старался ее не цитировать. Но его музыкальный строй настолько сплавлялся с народной музыкой, что было ощущение, что это результат ее использования. Хотя это была его собственная музыка, просто в ней были и восточная орнаментика, и ритмика, и интонации, которые наводили на мысль, что это была именно армянская народная музыка", — говорит она.
Ученики Хачатуряна впоследствии вспоминали, что в каждом из них он пытался раскрыть его собственную индивидуальность и каждого призывал обращаться к собственным национальным традициям. В частности, народный артист России, композитор Кирилл Волков рассказывает, что провел по указанию учителя много дней, разбирая сделанные в самых разных уголках России магнитофонные записи народных песен.
Он говорил молодым композиторам: "Как же так! Вы ходите по праху своих отцов, а я не могу сказать, какой вы композитор: бельгийский, немецкий, японский? Я этого не слышу! Как вы можете так писать? Кирилл Волков, народный артист России, композитор
У Хачатуряна учились композиторы из разных стран, и всех их он отправлял к истокам музыки их народов, в итоге "хачатуряновская школа" получилась пестрой и разнообразной, ведь база у каждого была своя. "Он хотел, чтобы каждый из его учеников имел свое лицо. Он никогда не ломал учеников под себя, а всегда хотел найти главное зерно таланта каждого и развить его", — рассказывает Кузина.
В руках великих
Самому же Хачатуряну встать на этот путь помогли его учителя, а постигать азы профессии ему повезло у по-настоящему легендарных мастеров. Именно это в сочетании с потрясающим природным дарованием и детством, проведенным в Тифлисе — центре музыкальной культуры Закавказья, — сделало из Хачатуряна уникального композитора, несмотря на то, что заниматься музыкой он стал только в 19 лет — очень поздно по современным меркам.
"Это же 1920-е годы: молодое советское государство, открыта дорога для всех молодых ярких творческих людей. В это время очень много людей из народа достигли больших успехов в разных областях творчества. И ему повезло: не имея образования, человек приезжает в Москву и начинает как губка впитывать эту среду. Но, с другой стороны, он и сам был человеком очень талантливым", — говорит Кузина.
Незаурядный талант Хачатуряна отмечали все. Профессор Долинская рассказывает, что однажды Николай Мясковский, у которого Хачатурян обучался в консерватории, показал двух своих учеников — Арама Ильича и ставшую впоследствии его женой Нину Макарову — Сергею Прокофьеву. "Прокофьев послушал эту пару и сказал: "Нина — выдающаяся пианистка. А Арам, который не умеет играть на рояле, так одарен от природы, что о нем заговорит, возможно, весь мир". И это было пророчество Прокофьева", — отмечает профессор.
С женой Ниной Макаровой и сыном Кареном, 1962 год
Учеба у признанных мэтров, безусловно, наложила отпечаток и на характер, и на манеру преподавания Хачатуряна. "Он был очень трудолюбивый человек сам и от своих учеников требовал, чтобы они много работали. Это он почерпнул от своего первого учителя, Михаила Фабиановича Гнесина, у которого учился в музыкальном училище. И у Гнесина тоже, кстати, были ученики разных национальностей. Хачатуряна он очень ценил и стремился не притушить его индивидуальность, дать ей раскрыться — в том числе именно как индивидуальности армянского композитора", — говорит Кузина.
Идея же обращения к национальным истокам пришла к нему от другого преподавателя — Николая Мясковского, которому тоже довелось использовать опыт объединения классической и народной музыки. "В Нальчике во время эвакуации к Мясковскому и Прокофьеву как-то раз пришел Хату Темирканов — отец выдающегося петербургского дирижера Юрия Хатуевича Темирканова — и принес им нотную тетрадь, в которой были записаны ноты кабардинских и балкарских танцев и песен. Оказалось, что начинал их записывать во время пребывания в Нальчике Сергей Иванович Танеев — икона из икон русской музыки, ученик Чайковского", — рассказывает профессор Долинская.
Танеев предложил композиторам использовать эти записи. "И они написали. Прокофьев написал свой знаменитый Кабардинский квартет №2, а Мясковский написал Сюиту на кабардинские темы и Седьмой квартет. И эти произведения действительно создали базу, на которой выросла профессиональная школа кабардинской музыки именно европейской традиции", — подчеркивает профессор.
Не только "Танец с саблями"
"Когда-то наш очень крупный ученый-музыковед, композитор Борис Владимирович Асафьев назвал Арама Ильича "Рубенсом от музыки". Араму это сравнение безумно понравилось, и оно очень точное — все, что он делал, это были действительно крупные формы", — отмечает Долинская.
Визитной карточкой Хачатуряна стал "Танец с саблями", что немного раздражало самого автора, так как это написанное за ночь произведение он не считал монументальным трудом. "Его нервировало, что его называют "мистер Танец с саблями", особенно за границей так его часто называли. Он не понимал: "Ну почему они считают, что я написал только это, ведь у меня много другой хорошей музыки!" — вспоминает внучка композитора.
По ее словам, для самого Хачатуряна был очень важен балет "Спартак". "Балет писался трудно, его идея вызревала долго. Но именно в этом сочинении сплав композиторского языка и народной музыки был наиболее глубоким. Он писал, что очень боялся браться за такую работу именно потому, что его национальное может выйти на поверхность. Но потом решился, вспомнив, что Древний Рим — все же многонациональное государство и там было намешано много всяких народностей и культур", — говорит она.
С солистами балета "Спартак"
Кирилл Волков вспоминает, что Хачатурян выделял и написанную им в 1938 году "Поэму о Сталине" для смешанного хора и оркестра. "Он считал, что самая удачная мелодическая тема у него — тот фрагмент в конце, где вступает хор", — рассказывает ученик маэстро.
По его словам, Хачатурян очень хотел написать оперу, но так и не смог, и причины этому тоже видел в корнях. "Это русская музыка, вокальная по природе, а он был весь пропитан танцевальными традициями — и армянскими, и ритмами старого Тифлиса. Поэтому писал балеты, а за оперу так и не взялся", — говорит композитор.
Памяти мастера
Похоронили Хачатуряна в Армении, в Пантеоне имени Комитаса. К могиле ежегодно приходят не только родственники и ученики, но и тысячи любителей музыки со всего мира. Его имя носят улицы в разных городах, музыкальные школы, залы музыкальных училищ.
С 2003 года в Армении ежегодно проводится музыкальный конкурс имени Хачатуряна. А в Москве, в Брюсовом переулке, в 2006 году поставили памятник маэстро работы Георгия Франгуляна.
Но главной памятью о великом композиторе все же остается его музыка — произведения переживают все новые и новые постановки, их растаскивают на озвучку для видео и даже на мелодии для телефонных звонков. И конечно, его помнят и ценят близкие, друзья и ученики.
"Я даже иногда надоедаю своим студентам, постоянно цитируя Арама Ильича. Но иначе невозможно — он часто был очень точен, и по каждому явлению действительности у него была своя позиция, — говорит Кирилл Волков. — Да и просто в жизни мы с женой его часто вспоминаем. Я с ним живу — в сознании и в памяти. Шучу, что живу по заветам Ильича. Арама Ильича".
