Онлайн
Из всех английских художников XVIII столетия Томас Гейнсборо (Thomas Gainsborough, крещён 14 мая 1727 года, Садбери, графство Суффолк – 2 августа 1788 года, Лондон) был самым изобретательным и оригинальным, всегда готовым экспериментировать с новыми идеями и техниками. При этом он всё же жаловался на своего соперника, сэра Джошуа Рейнольдса: «Черт побери, насколько же он разнообразен!». Несмотря на свой огромный успех как портретиста, Гейнсборо отдавал предпочтение пейзажам, хотя тогда они были непопулярны у публики. В отличие от Рейнольдса, он не был большим сторонником академической традиции и насмехался над модой на историческую живопись.
По характеру дарования Гейнсборо можно назвать самородком: систематического художественного образования он так и не получил, хотя и учился немного в Лондоне у французского рисовальщика Гюбера Гравело. Последний известен тем, что прививал на английскую почву стиль рококо. У его ученика Гейнсборо, ставшего одним из виртуознейших рисовальщиков Англии, долго будут преобладать криволинейные ритмы, характерные для рококо.
Ко дню рождения мастера приводим несколько неожиданных историй об увлечениях и милых причудах художника.
Томас Гейнсборо. Автопортрет, 1758−1759гг
История первая
Томас Гейнсборо c юности и до самой смерти был невысокого мнения о своих способностях. Это сейчас мы знаем, что в XVIII веке лучше и тоньше художника в Британии не было. Но сам Гейнсборо до такой степени не верил в свои силы, что решил: в Лондоне ему точно никогда не добиться успеха. А раз так — надо ехать в провинцию. «В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов». Ну, или в Ипсуич, что, в общем, одно и то же. Гейнсборо рассуждал так: люди там простые, неприхотливые. Заказчики не будут привередничать, как избалованная столичная публика. А значит, Гейнсборо сумеет прокормить жену и двух дочек.
Томас Гейнсборо. Семейство Бейли, 1784г
Скоро помещик из пригорода прослышал, что в Ипсуиче поселился художник, и прислал за ним своего слугу. Окрылённый перспективой хорошего заработка Гейнсборо поспешил к нему. Всю дорогу он радостно гадал, что именно закажет ему богатый эсквайр. Вид своего поместья? Сцену охоты с чистокровными лошадьми и породистыми собаками? Семейный портрет?
Томас Гейнсборо. Прогулка в Сент-Джеймском парке, 1783г
В поместье Гейнсборо ожидали жбаны с краской и щётки. Оказалось, хозяин желал, чтобы ему покрасили двери и окна. Как ни низко Гейнсборо оценивал свой талант, это оказалось чересчур. Он резко развернулся на каблуках и удалился без объяснений.
История вторая
В работе Гейнсборо использовал необычные вещи, а обычные превращал в необычные. Чтобы добиться тонкого и плавного («текучего») мазка, он пользовался жидкими красками и очень длинными кистями. Длина их составляла до 6-ти футов — около 180 см. Работать такими кистями можно было только стоя. Так Гейнсборо и стоял за мольбертом с полутораметровой кистью по 5−6 часов в день. Ближе к старости это стало чудовищно тяжело: просто удержать такую кисть требовало усилий.
Много нужного для работы художник находил на кухне. К возмущению кухарки, утаскивал оттуда кастрюли, чтобы разводить в них краски и химичить с лаками. Тени на полотне он намечал кусочком губки, притороченным к палочке, блики — маленьким кусочком белил, зажатым щипчиками для сахара. Шутили, что после того, как на них положил глаз Гейнсборо, щипчики в городе сразу подорожали.
Томас Гейснборо. Пейзаж с дояркой, 1754-1756гг
Если Гейнсборо задумывал писать пейзаж, он сооружал модель ландшафта прямо у себя в мастерской. В ход пускалось всё, что попадалось в кладовой или просто во дворе под окнами. Гейнсборо приказывал слуге тащить из кухни простой дубовый стол и начинал колдовать над композицией. В дело шли любые подручные материалы: веточки, камешки, песок. Тёмный передний план он сооружал из пробки, средний — из глины; скалы выкладывал из кусков угля, кусты — из мха и лишайников, дальние леса на горизонте — из цветной капусты. Рисовать просто по памяти Гейнсборо не любил.
Томас Гейнсборо. Возвращение с жатвы, 1774г
История третья
Популярность Гейнсборо не радовала. Дело в том, что он искренне считал своим призванием пейзажи. Но их никто не хотел покупать: в Англии это еще не вошло в моду. Вместо этого окружающие осаждали его, чтобы Гейнсборо написал их портрет. У художника была феноменальная способность передавать сходство.
Томас Гейнсборо. Ричард Хёрд, епископ Вустерский, 1781г
А еще он удачно оказался «в нужное время в нужном месте», когда переехал в курортный городок Бат, кишащий праздными и богатыми бездельниками. Любимым развлечением в Бате были купания — в воду погружались одетыми, прямо в камзолах и треуголках. Вторым модным развлечением стало позирование обаятельному чудаку Гейнсборо. Но череда сменявших друг друга самодовольных физиономий угнетала портретиста. «К чертям всех джентльменов! — жаловался он в письме молодому коллеге, — для художника нет злейших врагов, чем они, если не уметь их держать на приличном расстоянии. Они думают, а может быть иногда и вы тоже, что вознаграждают ваши заслуги своим обществом и вниманием».
Томас Гейнсборо. Портрет Эдуарда Лигоньера, 1-го графа Лигоньера, 1770г
Иногда Гейнсборо не выдерживал и бросал начатую работу. Так было, когда некий аристократ всё время переспрашивал, сумел ли Гейнсборо запечатлеть его породистую ямку на подбородке. Или когда другой стал требовать, чтобы Гейнсборо перед каждым сеансом портретирования являлся на утреннюю молитву. В конце концов, не выдержав перенапряжения, Гейнсборо слёг. Положение было настолько серьёзно, что местная газета поспешила раструбить о смерти всеми любимого живописца — это казалось неминуемым.
Однако Гейнсборо выжил.
Томас Гейнсборо. Портрет четы Эндрюс, 1749г
История четвертая
Гейнсборо обожал музыку и сам был превосходным музыкантом. Дружил с музыкантами больше, чем с художниками. Играл практически на всех музыкальных инструментах, какие только существовали в Англии XVIII века — от цитры до виолы да гамба (прообраза современной виолончели).
Томас Гейнсборо. Портрет композитора Карла Фридриха Абеля с его виолой да гамба, 1765г
Переезжая в новый город, Гейнсборо тут же вступал в местное музыкальное сообщество. В таких кружках профессионалы и любители, вроде него, музицировали и весело проводили время. В музыке тогда чрезвычайно ценилась импровизация, а в импровизации Гейнсборо, обладавший хорошим слухом, был очень силён. Мог исполнить на слух любую мелодию на гитаре или скрипке, клавесине или флейте. А также на гобое, фаготе, арфе и лютне. Правда, как говорил его приятель, Гейнсборо «никогда не хватало прилежания выучить ноты».
Томас Гейнсборо. Питер Дарнелл Уилмен, Чарльз Крокатт и Уильям Кибл на фоне пейзажа, 1750г
Часто заседание музыкального кружка заканчивалось тем, что друзья-музыканты стаскивали с головы Гейнсборо парик и начинали перебрасывать его друг другу под аккомпанемент всеобщего хохота.
«Меня тошнит от портретов», — жаловался Гейнсборо. Но тут же утешался: «Зато у меня есть пять виол да гамба!»
Томас Гейнсборо. Иоаганн Кристиан Бах, сын Иоаганна Себастьяна Баха, 1776г
История пятая
Друзья у Гейнсборо были под стать ему самому — беспокойные, но весёлые и изобретательные. Например, он дружил с человеком по имени Генри Бейт. Генри имел сан священника, но решил посвятить себя публицистике. Журналист из него получился отменный — талантливый и зубастый. Со многими из тех, кого задевали его статьи, Генри Бейт дрался на дуэли. А когда решил переключиться на дела поспокойнее — музыку и сельское хозяйство, — за ним всё равно следовало прозвище «драчливый пастор». Когда Генри Бейт получил неожиданное наследство (с непременным условием, что прибавит к своей фамилии «Дадли»), он стал издавать газету Morning Post, чуть позже основал Morning Gerald. О Гейнсборо в его газетах писали только хорошее.
Еще одним другом Гейнсборо был моряк и торговый агент по имени Джеймс Кристи. Этот тоже решил взяться за совсем новое дело — начал торговать картинами с аукциона. Происходило всё в пыльных помещениях печатного склада на Пэлл Мэлл. Гейнсборо жил неподалёку и иногда забегал к другу развеяться. Обычно Кристи стоял за кафедрой с молоточком и, блистая красноречием, нахваливал очередной товар, который хотел сбыть публике. Остроумный Гейнсборо подшучивал над ним и над всей этой новой для всех ситуацией. Кристи не обижался. Очень скоро он стал просить Гейнсборо заглядывать к нему почаще: в дни его посещений продажи возрастали на треть. Секрет был прост: в лёгкой и веселой атмосфере люди легче расстаются с деньгами. Так что успех аукционного дома Christie's начался с шуточек Гейнсборо.
Томас Гейнсборо. Портрет Джеймса Кристи, 1778г
История шестая
Однажды Гейнсборо не на шутку увлёкся эйдофузиконом. Так называлась штука, которую в начале 80-х годов XVIII века сконструировал театральный художник Лоутербург. Это было что-то вроде современного проектора слайдов — с поправкой на то, что электричество заменяли свечи. Лондонцы приняли изобретение «на ура»: уж очень им нравилось смотреть, как на стене тёмной комнаты возникают в потоке света картины природы — леса и горы, грозы и закаты, наводнения и пожары. Как только Гейнсборо увидел всё это — потерял покой и сон. Мог думать только об эйдофузиконе. Немного успокоился только когда собственноручно сконструировал копию и изготовил несколько «слайдов» — вот где пригодилось его искусство пейзажиста.
Проектор Томаса Гейнсборо. 1780-е. Музей Виктории и Альберта
Особенно удачным вышел лунный пейзаж. Хороша была и гроза. Когда во время показа за окном разразилась гроза взаправдашняя, Гейнсборо полез на крышу, чтобы сравнить зрелище в природе с тем, которое нарисовал сам. И с чердака, счастливый, кричал: «Лоутербург, наш гром лучше!»
Слайд для эйдофузикона, изготовленный Томасом Гейнсборо. 1780-е. Музей Виктории и Альберта
История седьмая
К собакам Гейнсборо относился с нежностью. Даже его первая сохранившаяся подписанная работа — это портрет бультерьера Бампера. На обороте рукой Гейнсборо написано «замечательно умный пёс».
Томас Гейнсборо. Бультерьер Бэмпер на фоне пейзажа, 1745г
Собаки позировали Гейнсборо наравне с хозяевами и нередко выходили на холсте более симпатичными, чем их владельцы. Однако не все разделяли добрые чувства художника к «друзьям человека». В 1770-м году Гейнсборо написал портрет герцога Баклёя. На нём молодой аристократ обнимает любимую собачку. Королевское общество Эдинбурга, которому портрет был подарен, его с возмущением отвергло: это же так неприлично!
Под конец жизни Гейнсборо часто ссорился со своей женой Маргарет Барр.
Томас Гейнсборо. Автопортрет с женой Маргарет и старшей дочерью Мэри, 1751г
С возрастом она становилась всё более скупой и ворчливой. Гейнсборо быстро вспыхивал, ругался. Но мириться шёл всегда первым: писал жене трогательную записку от имени своего пса Фокса. А адресовалось письмецо любимому спаниелю жены Тристраму. На Маргарет запрещённый приём действовал безотказно. Она тут же садилась сочинять ответ собаке Гейнборо: «Мой дорогой Фокс! Ты такой добрый и любящий, а я, маленькая несносная жёнка, всегда тебя огорчаю, так давай поцелуемся и не будем больше об этом вспоминать. Всегда твоя любящая Трис».
Томас Гейнсборо. Тристрам и Фокс, 1780-е
P. S.
Томас Гейнсборо умер от рака 2 августа 1788 года, в возрасте 61 года. По его завещанию был похоронен на территории церкви святой Анны в лондонском районе Кью, известном своим пышным и разнообразным ландшафтом. Это оказалось самое подходящее место для художника, который любил пейзажи и стал известен благодаря элегантным мазкам и необычайному чувству света.
В публикации использованы материалы artсhive.
