Онлайн
Сегодня в памятнике «Мы — наши горы» — символе Арцаха и собирательном образе населяющих этот край людей — с новой силой стала олицетворяться борьба за право жить на земле своих предков и растить детей под мирным небом, борьба против несправедливости и зла, стремящегося пустить свои корни все дальше и глубже. Какова история памятника «Мы — наши горы» и кто же его автор, воплотивший в камне свой замысел?
Арцах занимал в сердце мастера, создавшего памятник «Мы — наши горы», особое место. Здесь он — Саркис Багдасарян — родился. На свет будущий скульптор появился в 1923 году в селе Баназур, расположенном на горном склоне, полого сбегающем к долине, «где весной расцветают тутовые сады, а по вечерам дым от тонира окутывает деревню запахом горячего хлеба». Этот запах — частица детства, как и рассказы стариков. От них он слышал о том, как мирные арцахские селения не раз превращались в военные лагеря, когда враги пытались поработить населявших Арцах армян. Но за многовековую историю нога чужеземца не ступала на его землю. Не только храбрость и сила духа помогали арцахцам защищать свой дом. С ними заодно были горы и скалистые ущелья, таившие опасность для чужеземцев.
Саркис Багдасарян (1923–2001) — народный художник Армянской ССР
Возможно, все эти рассказы научили Саркиса Багдасаряна внимательно всматриваться в природу, видеть ее величие и красоту, ее суровость и извечность, ее романтику и неразрывность с человеком. Постепенно облик свободолюбивых арцахцев слился в воображении скульптора воедино с самим горным краем. Пришло ощущение, оформившееся впоследствии в замысел одного из произведений: люди Арцаха непоколебимы, как горы, они так же мужественны, стойки, надежны и непоколебимы. Арцах стал для Багдасаряна символом отваги, свободолюбия и борьбы. Склад дарования мастера привел его к воплощению в скульптуре коллизий борьбы и преодоления.
Арцах в творчестве Саркиса Багдасаряна был не только и не просто особой темой. Это прежде всего — новая структура художественного образа, новая скульптурная концепция художника. Архитектоника, ритмы, силуэт и фактура работ, связанных с Арцахом, обладают не только признаками преемственности искусства. Многое в них навеяно пейзажем, который был знаком скульптору с детства. Он осознанно обращался к конкретной картине природы и брал у нее принцип конструктивности, соотношения объемов, силуэт.
Фотография из альбома «Саркис Багдасарян» (Москва, 1976)
Дед Саркиса Багдасаряна был каменщиком. Мастер Багдасар привозил на волах гранитные глыбы и сваливал их во дворе. Потом он тесал из них надгробные плиты, а сын Иван помогал ему. Но завершал работу старый мастер уже сам, процарапывая на боковинах плиты орнамент, а если покойный был мастеровым, то предметы его труда. Так, надгробие могло быть украшено, например, изображением ножниц или рулона ткани.
Как дед умер, Иван Багдасарян продолжил его дело, взяв в помощники своего сына Саркиса. Отец и сын трудились вместе. Много лет спустя Саркис Иванович Багдасарян сделает портрет отца: круглая голова, высокий прорезанный двумя глубокими бороздками лоб, бородка клинышком и раскидистые усы.
К камню Саркис Багдасарян питал пристрастие с детства. И способности его к скульптуре сказались прежде всего в жажде преодоления твердого материала. Свою первую работу он начал делать в камне: его исключили на две недели из школы, и все пятнадцать дней он тесал и резал камень, вырубая то орнамент, то гроздь винограда, то барельеф с изображением Пушкина.
Монумент «Мы — наши горы», установленный в 1967 году, создан Саркисом Багдасаряном в период, когда довлела устоявшаяся схема памятника: постамент из гранита и бронзовая фигура, — и господствовали приемы, также перенесенные еще в XIX веке из станковой скульптуры в монументальную. Казалось, принятая формула навсегда вытеснила из воображения скульпторов-монументалистов все иные возможности. Однако в этот же период стали появляться произведения, свидетельствующие об обратном, художественная палитра монументального ваяния начала обретать новые краски. Одним из примеров этой тенденции и стала работа Саркиса Багдасаряна «Мы — наши горы».
Монумент предназначался для установки в двух километрах от Степанакерта. Поэтому, отвергнув предложение заказчика воздвигнуть статую воина, скульптор предложил взамен разработать замысел своего парного станкового портрета «Карабахцы». Преобразив его в монументально-декоративное произведение, близкое по воплощению к архитектуре, Багдасарян выразил в нем идею, сформулированную в словах, высеченных на тыльной стороне памятника: «Мы — наши горы». Выразил образно-пластически, композиционно: силуэт монумента предельно четок и формой стилизованного женского головного убора перекликается с очертаниями окружающих холмов. Заключенная в пилон мужская голова по контрасту с плавными линиями склонов дает неожиданный острый пластический акцент, несущий композиционную и смысловую нагрузку.
«Карабахцы», 1963. Фотография из альбома «Саркис Багдасарян» (Москва, 1976)
Лежащая в основе пластического образа архитектурная концепция, подчеркнутая архитектоничность скульптуры последовательно продолжены в композиции и силуэте, в геометрическом членении основных объемов, в моделировке крупными, чистыми плоскостями, в рисунке деталей и различных фактур. Декоративность выступает закономерным продолжением монументальности сооружения, она венчает его — этим также обусловлена его художественная цельность. Памятник богат ассоциациями, и здесь, собственно, заключено главное. Многие достоинства работы вытекают именно отсюда.
Монумент вырастает среди первозданного ландшафта. Как своего рода утесы, возвышаются две гигантские головы из красно-розового туфа, завершая холм, служащий им естественным постаментом. Здесь нет ни ограды, ни газона — памятник стоит на площадке, созданной природой.
Кроме этой непосредственной, физической сближенности монумента с природой, между ними есть и другая, более тонкая и сложная связь: монумент, подобно пейзажу, также дает ощущение времени — далекого прошлого, истории. Может быть, это достигнуто тем, что композиция и силуэт его заставляют припомнить средневековые армянские храмы с их двускатными и конусообразными кровлями, кладкой массивных каменных блоков, прорезанной окнами, нишами, аркадами и рельефами. Но если созерцание гор зовет лишь в глубь веков, то в монументе явственно ощутим и день сегодняшний…
