Онлайн
4 июня в возрасте 80 лет скончался известный хореограф, балетмейстер, народный артист АрмССР, главный хореограф Национального академического театра оперы и балета им. Александра Спендиаряна Вилен Галстян.
Вилен Галстян был первым армянином, который громко заявил о себе на мировой балетной сцене. Он долгие годы был солистом не только Армянского государственного академического театра оперы и балета, но и танцевал на самых знаменитых сценах мира. Совсем мальчишкой он был зачислен в труппу Большого театра и объездил с ней весь мир. Даже люди, далекие от балета, знакомы с ним по роли Саят Нова в фильме гениального Параджанова «Цвет граната», которую он сыграл так, как смог бы сыграть только он, - великий танцор и артист. В сорок лет он ушел со сцены, но, по счастью для зрителей, не ушел из балета, полностью посвятив себя хореографии.
В память о выдающемся артисте ниже приводим некоторые факты из его биографии, рассказанные им самим.
В балет я попал по счастливой случайности
В балет я попал по счастливой случайности. Я родился в 1941-ом году, а мой отец, который погиб на войне, попросил маму, чтобы она обязательно дала мне музыкальное образование. И вот, когда мне было лет семь-восемь, мама отвела меня на музыку. Вернее, она полагала, что привела меня на прослушивание в музыкальную школу. На самом деле, мама перепутала этажи в здании, где находилась музыкальная школа и вместо нее отвела меня на просмотр в хореографическое училище. Дело в том, что экзамены и там и там проходили в одно и тоже время, а мама была не очень образованным человеком и, увидев в коридоре скопление детей, сдающих экзамены, не вдаваясь в детали, решила, что привела меня правильно. Таким образом, меня вместе с другими детьми отвели на просмотр в хореографическое училище. В это время ей кто-то нашептал, что это балетная школа, а вовсе не музыкальная. Вскоре вышел член комиссии и объявил список поступивших. Мое имя он назвал одним из первых, отметив, что у Вилена Галстяна, то есть меня, прекрасные данные. Мама попыталась пояснить ситуацию, сказав, что ошиблась этажом и что хочет отдать ребенка в музыкальную школу, а не в балетное училище. Члены комиссии стали уговаривать маму, делая упор на то, что в хореографическом училище обучают также музыке и игре на фортепиано и что дети в школе целый день не только слушают музыку, но и танцуют под нее. Маме сказали, что ребенок с такими прекрасными данными должен учиться в хореографическом училище. Одним словом, маму уговорили, чему я был очень рад, поскольку мне, как очень подвижному ребенку, танцевать и двигаться было гораздо ближе, чем часами сидеть за инструментом, разучивая гаммы.
Я был первым в истории армянского балета, кто закончил училище ролью Принца в «Лебедином озере»
Не знаю, откуда пошло высказывание, что таланту сложно пробиться на сцену. Мне все давалось легко. Другое дело, что есть артисты со средними данными, которым приходиться много работать, чтобы чего-то достичь в жизни. Конечно, работоспособность, - вещь хорошая, но когда нет от Бога, никакой работой больших вершин не достигнуть.
Только благодаря моему таланту мне с 14-ти лет давали сольные роли в нашем театре. Хотя при этом я был очень трудолюбив. К слову, артисты балета обязательно делают утром один урок классики, я же оставался заниматься еще на второй урок. Мне как-то не хватало одного часа классики. При этом, на втором уроке я мог не все делать, но оттачивал технику, делая прыжки и вращения, работая над виртуозными элементами, которые считал необходимыми.
Помню себя в выпускном классе школы. Мне было 17 лет, когда я заканчивал хореографическое училище, и я долго думал, чем же выпускаться. Педагоги, каждый со своей стороны, мне что-то советовали. В то время у нас шел спектакль «Лебединое озеро» и мне захотелось выпускаться в роли Принца. Это безумно сложно, но я любил преодолевать сложности. Я был хорошо знаком с супругом нашей примы Людмилы Семановой, танцором Фрунзиком Еланяном. Она была замечательной артисткой родом из Питера, а он ведущим артистом в нашем театре. Очень симпатичный человек был. Напрямую к ней я подойти не осмелился, решил через супруга обратиться. Говорю: «Мехакович джан, хочу обратиться к Людмиле Викторовне, не знаю как. Я мальчишка, она - народная артистка, но я хочу с ней танцевать на моем выпускном в роли Принца». Он говорит: «И что такого? Иди, скажи ей!». Я говорю: «Хочу знать, вы даете добро?». Он ответил: «Даю! Подойди к Люсе, скажи, что у тебя большое желание с ней выпускаться». Я подошел к Людмиле Викторовне, и она согласилась со мной танцевать.
Меня в театре к тому времени все уже знали, поскольку я с седьмого класса уже сольные роли в театре танцевал и был достаточно подготовлен. У меня и в «Лебедином озере» в первом акте была сольная роль, но на выпуске хотелось взять планку еще выше. И Людмила Викторовна мне в этом помогла, что для меня было огромным праздником. Я был первым в истории армянского балета, кто закончил училище ролью Принца в «Лебедином озере». До меня такого не было и, возможно, после меня тоже.
В 40 лет мужик для балета старый, даже если он находится в хорошей физической форме
Когда мне исполнилось 40 лет, я решил уйти со сцены. По тем временам, это было нормально, - в 40 лет артисты заканчивали танцевать. Для танцоров это был пенсионный возраст. Сегодня вышел странный закон, по которому на пенсию можно уйти только в 63 года, а до этого возраста нужно где-нибудь работать. Балетный артист «где-нибудь» работать не может. Заниматься хореографией не каждый может, - хореографы рождаются один или два из тысячи. Когда я решил уйти со сцены, меня уговаривали этого не делать, а я просто не хотел больше танцевать. Я ушел в 40 лет и никогда не жалел об этом, потому что в 40 лет мужик для балета старый, даже если он находится в хорошей физической форме.
Я ведь воспитывался в Большом театре, куда я поступил по конкурсу. Помню, как танцевал с Маликой Сабировой перед комиссией в Большом театре. Меня взяли, а ее нет. Она была маленького роста и не подходила им по внешним данным, хотя была великой балериной. Меня же сам Григорович взял в театр, с тех пор мы с ним большие друзья.
Мои первые шаги в хореографии
Я до 40 лет ни выкурил ни одной сигареты, а курить начал в тот период, когда увлеченно занялся балетмейстерской деятельностью. Но самые первые шаги в хореографии я делал еще раньше, когда мне было тридцать два года.
Я танцевал в Москве в Дворце съездов номер из балета «Гаяне». Это был танец с факелами, который я исполнял голый с раскрашенным телом. Этот номер я сам для себя поставил, потому что концертных номеров у меня не было и некому было мне их ставить. Тогда я взял музыку из балета «Гаяне», которую очень хорошо знал и поставил для себя номер. Когда я танцевал этот номер у нас в театре, публика меня не отпускала, после чего меня пригласили с ним в Москву, и я там бисировал. Зал скандировал, меня заставили танцевать еще раз. Арам Ильич Хачатурян сидел в зале рядом с Фурцевой и увидел мой номер. Он попросил Фурцеву, чтобы меня пригласили к ним. Помощники Фурцевой забрали меня к ней, даже не дав принять душ и одеться. Я лишь успел накинуть на себя халат. Я подошел к ним. Фурцева сказала: «Молодой человек, этот номер нам очень понравился, он блистательный. Первый советский мюзик холл едет в Париж на три месяца. Вы должны быть в их составе. Завтра подойдите от моего имени в театр эстрады к режиссеру мюзик-холла товарищу Конникову, он вас зачислит в труппу.
На следующий день я подошел к Конникову, тот сказал, что Фурцева ему звонила и он уже знает про тот фурор, который я произвел во дворце съездов. «С этим блистательным номером все ясно, - заявил мне Конников, - Вы его станцуете в первом отделении. Надо подумать, что вы будете делать во втором отделении». Я сказал, что два номера не смогу станцевать один, нужна партнерша и он мне тут же предложил сделать номер с танцовщицей, которая уже была в их программе. Это была узбечка, народная артистка СССР Галия Измайлова. Он тут же вызвал Галию. Она заходит и при виде меня восклицает: «Здравствуй, Виленчик!». Мы с ней уже были знакомы, встречались на концертах. Конников говорит: «Ну, вы продолжайте беседовать, а я пойду работать дальше».
Галия сказала: «Виленчик, пойдем посидим в буфете, обмозгуем, что можно сделать». Мы оба понимали, что классический номер в мюзик холле будет не уместен, нам нужен был эстрадный номер, в котором должна быть волна темперамента, как в моем танце с факелами. И тут я предложил сделать номер под «Танец с саблями» Арама Хачатуряна. Галия говорит: «Ты знешь, я обожаю эту музыку, всю жизнь ее слушаю, но не представляю, как под это можно танцевать». И тут я стал представлять, как я это вижу. Говорю: «У вас две сабли в руках, у меня две сабли в руках. Там три музыкальных части, - первая часть мужская, потом входит женская тема. Первую часть танцую я, делаю какие-то виртуозные вещи, затем сажусь на колено, выбегаете вы». Я спросил у нее, как она представляет свой выход. Галия говорит: «В любом узбекском танце есть выход с мечами. У меня есть танцы с мечами, где я подбрасываю мечи и ловлю их». Эта идея меня сразу же захватила. Мы включили музыку, и она сразу же вошла в танец со своими мечами, которыми она жонглировала, как фокусница. Нам осталось поставить лишь третью часть. Я сказал ей, что первую часть танцую я, вторую она, а в третьей мы должны быть вместе. Я говорю: «Мы обмениваемся ударами мечей и саблями, потом вы швыряете мечи, сдаетесь. Вы, - женщина, вы не выдержали меня, и вы бросаетесь мне на шею. Я начинаю вас крутить, так зарождается дуэт любви».
Это был мой первый опыт в качестве хореографа. Скажу, что эти два номера шли на ура все три месяца парижских гастролей мюзик-холла. В знак благодарности, Бруно Кокатрикс, - хозяин знаменитой Олимпии, где проходили наши выступления, вручил мне почетную медаль от своего имени.
Я и не знал про себя, что я великий танцовщик современности
Трудно сказать о любимом образе, который я воплотил на сцене. Я по всему миру прекрасно танцевал Дон Кихота, но я любил и роль Спартака. Я был совсем юным, мне было всего 20 лет, когда меня пригласили на роль Спартака. Балет «Спартак» не везде шел, но в те годы была очень удачная постановка балетмейстера Чанга, которую он сделал в нашем театре, и эта же постановка шла в Саратове и в Свердловске. Помню, мне позвонила из Саратова директор местного театра и сказала, что Евгений Чанга обещал, что я буду танцевать у них Спартак. «Что еще поставить в афишах?» - спрашивает она. Я говорю: «Жизель», «Дон Кихот» и «Спартак». Это три совершенно разных спектаклей. Она крикнула в трубку: «Какая прелесть!»
А в Свердловск меня пригласили, когда я был уже довольно знаменит в Советском Союзе. Приезжаю туда, а там директор театра кидается передо мной на колени с воплями: «Вилен! Умоляю! Спаси мой театр!» Я спрашиваю, в чем дело. Оказалось, что там должен был петь Зураб Анджапаридзе, который был большой знаменитостью и все билеты на его концерт были проданы по бешеным ценам. Зураб неожиданно потерял голос и им срочно нужна была равноценная замена ему. Директор спрашивает меня: «Мы можем поставить «Спартак» в нашем театре?» Я говорю: «Ну, что вы страдаете? Поставьте «Спартак», я станцую! Только дайте мне балерину, с которой я мог бы репетировать». Он обрадовался, сказал, что у них есть балерина, народная артистка Советского Союза.
Очень забавно получилось, когда уже на сцене, когда я раскрыл руки, и моя партнерша должна была прыгнуть на меня, она вдруг попятилась назад. Я говорю: «На сцену! Что с вами?», а она мне: «Вилен, извини, я испугалась ваших рук, вашего тела». А я в «Спартаке» выступал голый, крашенный. Мы продолжили, но музыкально опоздали. В дуэте появилась пауза, которую публика не заметила, поскольку я ее разыграл, сделав лишний поворот. Подхожу к партнерше, говорю: «Не нервничайте, танцуем дальше».
С тех пор, меня постоянно приглашали на гастроли в Свердловск. Мои афиши там висели в размер театра, с анонсом «Вилен Галстян, - великий танцовщик наших дней!», а я и не знал про себя, что я великий танцовщик современности.
Уроки английского
Во время моей работы в различных театрах мира, у меня никогда не было языковых проблем, поскольку я хорошо владел русским языком, учился в ГИТИСе. Но после одного случая в жизни, я понял, что мне необходимо выучить еще и английский.
Как-то во время очередных гастролей, меня поселили в одном номере с Марисом Лиепой. В те годы одному нельзя было жить в гостинице, в номера заселяли по двое. Зачастую это делалось, чтобы артисты следили друг за другом заграницей. Я сам не собирался следить за Марисом, но переживал, что, возможно, он будет следить за мной, хотя не особо в это верил. А у нас с Марисом есть одна общая черта, - мы оба бабники. И вот после концерта, Марис мне говорит: «Сейчас все уйдут в гостиницу, а мы с тобой смоемся». Он привел меня в ресторан, в котором нас ожидала богатая миллионерша со своей дочерью. Марис крутил роман с матерью, а мне предложил пообщаться с дочкой. Миллионерша сразу же бросилась лобзать Мариса, а я оказался в страшно неловкой ситуации, поскольку не мог и пару слов связать на английском. Мне оставалось только взять в свои руки ладони девушки и общаться с ней языком мимики и жестов. Я выступил в роли невежественного пастуха из Армении. Марис советовал мне продолжить с ней общение, а я не знал, как это сделать. Вечером мы парами разбрелись по номерам, но чувство неловкости после этой встречи меня долго не покидало.
По возвращении в Ереван, я твердо решил, что выучу английский и с этой целью обратился к одной из наших балерин, у которой сестра была педагогом английского. Я попросил, чтобы она начала со мной заниматься, и чтобы об оплате она не беспокоилась бы, я заплачу больше, чем она попросит. Уже тогда я зарабатывал большие деньги. Сестра с огромным удовольствием согласилась давать мне уроки английского. В те годы у меня было много поклонниц, они ходили на мои спектакли, влюблялись в меня, и я в них тоже.
За довольно короткий срок я выучил английский и через одиннадцать месяцев мы опять едем в Америку на гастроли, и у нас с Марисом опять свидание в ресторане с теми же дамами. А я уже свободно владею английским, ссыплю анекдотами направо и налево. Лиепа восклицает: «Твою мать! Ты на каком это языке болтаешь?» Я говорю: «Марис, а как ты думаешь? В прошлый раз, я просто делал вид, что не знаю английский». Но Марис, конечно, понял, что я занимался английским все это время.
«Цвет граната»
В кино я снимался мало, но одной из моих ролей была роль Саят Нова у Параджанова. В картину я попал совершенно случайно. Конечно, я знал, что Параджанов в Ереване и что он собирается снимать Саят Нова. Я слышал, что на эту роль пробуются все знаменитости, - Хорен Абрамян, Сос Саркисян, Грачья Нерсисян и так далее. Параджанов был большой величиной и сниматься у него хотели все. Тогда директором оперного театра был Эдгар Оганесян. И вот он с Параджановым сидел где-то за рюмкой и вдруг говорит: «Сережа, у нас в театре такой парень танцует! Поедем, посмотрим его». Параджанов согласился. Они сели в машину и приехали ко второму акту «Жизели», где я танцевал. А в «Жизели» именно второй акт самый интересный, трагичный и образный. После спектакля Параджанов говорит Эдгару: «Вот же безумно пластичный потрясающий актер для моего фильма. Позови его, поговорим с ним».
Меня пригласили в кабинет Эдгара. Сидит Параджанов. Я сказал, что знаком с ним по его фильмам и Тбилиси, просто мы не были знакомы лично. Параджанов сразу сказал, что я буду сниматься в роли Саят Нова без всяких проб. Я спросил, нужно ли учить текст для всего фильма, поскольку у меня проблемы с памятью. Параджанов ответил, что никаких стихов, никаких текстов не будет и что я буду изображать Саят Нова языком пластики, мимикой, жестами, глазами и руками.
Мне было очень интересно сниматься у Параджанова. Образ Саят Нова сам по себе был мне интересен. К тому же, Параджанов давал мне возможность импровизации, но в меру, поскольку камера не позволяла резких движений. Я быстро схватывал что нужно великому режиссеру и сыграл свою роль без всяких проблем.
Пигмалион
Я всю жизнь был Пигмалионом, который лепит образы для своих любимых. Моя супруга Надежда Давтян, в свое время была солисткой балета и для нее я создавал образы Гаяне, Эгине, Герды, Хандут и так далее. От нее меня сын Давид, который пошел по моим стопам и сейчас является звездой французского балета. Он танцует в тосканском театре, но все, что он делает там, он записывает на видео и обязательно, показывает мне. Он спрашивает насколько это хорошо, музыкально и что еще можно с этим сделать. Я даю советы, указываю на упущения. К моей радости, Давид часто прислушивается к моим советам.
