Онлайн
Ни об одной из работ Жоржа де Латура не было сказано столько восхищенных слов, как о «Новорожденном». Написанная в середине XVII века, картина не нашла особого отклика у современников, однако век XIX вознёс её выше, чем на это мог рассчитывать Латур. Первым в XIX веке о картине восторженно написал позитивист Ипполит Тэн, причем имя автора «Новорожденного» было ему не известно – Тэн полагал, что полотно принадлежит кому-то из малоизвестных голландцев. И это тот редчайший случай, когда не картина воспринимается через призму славы художника, а наоборот: со славы картины начинается постепенное возвращение к зрителям имени и славы почти забытого автора.
Жорж де Латур. Новорожденный (Рождество), 1648г
Жорж де Латур (или Жорж де Ла Тур, Georges de La Tour) – великий художник эпохи барокко из Лотарингии, заново открытый в ХХ веке. Завоевав признание при жизни, уже в следующем XVIII веке Латур был напрочь забыт и вычеркнут из истории. В ХIХ его отдельные картины, разбросанные по музеям разных стран, будут вызывать удивление и восторг, но никак не ассоциации с именем Латура. Его работы приписывались то Рембрандту, то Веласкесу, то Мурильо, то Герриту ван Хонтхорсту, пока в 1915-м году немецкий искусствовед Герман Фосс впервые не связал имя Латура, известное историкам по документам, с некоторыми известными картинами.
Лотарингский мастер XVII столетия, Жорж де Латур был совершенно забыт уже в следующем веке и, кто знает: если бы не то неизгладимое впечатление, которое производит его анонимная до XIX века картина «Новорожденный», возможно, имя Латура так и не было бы возвращено потомству, а сам мастер не стал бы одним из самых желанных и дорогих художников на аукционах ХХ и ХХI века.
Прямо напротив зрителя, опустив глаза долу, сидит трогательная молодая женщина с новорожденным младенцем на коленях. Мы видим, с каким мастерством написаны её руки и по расположению пальцев понимаем, как именно она держит ребёнка – совсем неумело и в то же время бережно, словно бесценную реликвию. На её неправильном и нежном лице читается величайшее изумление от только что свершившегося факта: родился человек.
Жорж де Латур. Новорожденный (Рождество). Фрагмент
Сидящая слева пожилая женщина (возможно, мать молодой или повитуха) смотрит на роженицу и младенца с выражением сдержанной, мудрой усталости. Её жест можно истолковать двояко. С одной стороны, она прикрывает рукой свечу – чтобы её не задуло сквозняком или чтобы близкий свет не слепил глаза. С другой, именно так выглядит в религиозной живописи жест благословения.
«Новорожденный» Латура написан на стыке жанровой и религиозной живописи. Многие исследователи усматривают в бытовой сцене библейский план, отождествляя изображенных женщин с Девой Марией и её матерью, святой праведной Анной. В самом новорожденном видели нетривиальное и сильно отличающееся от любых канонов изображение младенца Христа, отсюда второе название картины – «Рождество». Как бы то ни было, созерцание «Новорожденного» создаёт ощущение величайшей внутренней тишины. Мир словно замер от факта того, что только что свершилось. Если согласиться, что перед нами библейская сцена, придётся признать: Латур достиг величайшей выразительности, обойдясь без ангелов, нимбов и золотого сияния. Что греха таить, многие канонические изображения Рождества ласкают глаз живописным совершенством, но не находят эмоционального отклика. Напротив, картина Латура заставляет сердце замереть. «Это какой-то насильственный шарм, завораживающий и пленящий», – признавался в неотразимом воздействии «Новорожденного» Эмиль Золя.
Жорж де Латур. Новорожденный (Рождество). Фрагмент
Невероятен, особенно для XVII века, реализм изображения младенца. Не «маленький старец» со средневековых икон, не упитанный ангелочек-путти с картин эпохи Возрождения – перед нами именно новорожденный, изображённый в профиль. У него характерные слегка припухшие веки (результат прохождения родовых путей), вздернутый нос и приподнятая верхняя губа – так природа физиологически приспосабливает младенцев для кормления грудью. Латур сам был отцом десяти детей и, конечно, не мог этого не знать. Но знать и видеть – одно, а настолько допустить физиологию в искусство – это было и смело, и ново.
По материалам artсhive.
