Онлайн
19 мая 1928 года родился Сергей Мергелян – самый молодой доктор наук в истории СССР, самый молодой член-корреспондент АН СССР (с 1953 г., звание присвоено в возрасте 24 лет), академик АН Армянской ССР (ныне НАН РА) с 1956 г. Доказанная им теорема о возможности равномерной полиномиальной аппроксимации функций комплексного переменного признана классической, и студенты, проходящие курс Теории функций, в обязательном порядке должны её изучать. Он не конструировал вычислительные машины, но именно он стоял у колыбели развития ВТ в Армении.
По случаю дня рождения выдающегося армянского ученого представляем фрагмент статьи к.т.н., доцента Московского авиационного института Сергея Оганджаняна, посвященной Сергею Мергеляну.
«В 1982 ему предложили стать ректором Кироваканского педагогического института (ныне Ванадзорский государственный университет имени О. Туманяна). Поначалу он даже загорелся идеей превратить его в передовое учебное заведение, но оказалось, что бόльшую часть времени и сил приходилось тратить не на научное развитие, а на рутинную административную работу. Почему Мергелян согласился на это унизительное предложение – неизвестно. Может быть, ему хотелось создать из этого отсталого института нечто выдающееся, как в свое время ЕрНИИММ?
В продолжение этой темы хочу привести коротко рассказ моей одноклассницы, известного филолога Марины Леоновны Семёновой, которая знала С.Н. Мергеляна с детских лет и потом судьба свела их в 1983 году.
«Имя Сергея Никитовича Мергеляна для меня было знакомо с детства. Он дружил с моим дедом, профессором, доктором физико-математических наук, астрофизиком Леоном Лазаревичем Семёновым (1893–1959). Леон Лазаревич родился в Нахичевани-на-Араксе в дворянской семье. Отец – ассириец, мать – армянка. В 1912 г. поступил в Императорский Московский университет (ныне МГУ им. М.В. Ломоносова). Судьба подарила ему встречу Николаем Егоровичем Жуковским, который параллельно с Московским техническим училищем (ныне МГТУ им. Н.Э. Баумана) преподавал в Императорском Московском университете. Леон Семёнов прослушал у него пятилетний курс за три года, защитил под его руководством диплом, а в 1916 г и диссертацию. Молодому учёному предлагали место преподавателя в ИМУ, но он должен был вернуться в Армению, где у него остались мать, брат и две сестры. Семёнов участвовал в основании почти всех вузов Армении. Был основателем и директором обсерватории Ереванского государственного университета, им было определено место построения Бюраканской обсерватории на горе Арагац. До 1959 года (до конца жизни) периодически он возглавлял кафедры физики и математики во многих вузах Еревана. Лекции он читал на русском и армянском языках. Семёнов написал целый ряд научных трудов, главным из которых было исследование Армянского Томара (древнего армянского календаря; не был издан по банальной причине – научной ревности). По его учебнику астрономии многие поколения школьников изучали тайны звездного неба. Профессор Семёнов был инициатором и организатором научных конференций и семинаров в Ереване. Сюда съезжались многие выдающиеся советские физики. Семёнов знакомил их не только с научными достижениями Армении, но и с её историей, архитектурой, культурой. Он был большим патриотом своей страны. В нашем доме всегда очень тепло вспоминали Исаака Яковлевича Памеранчука, который в 1942 г. был командирован в составе группы Абрама Исааковича Алиханяна в Армению для создания станции по изучению космических лучей на горе Арагац. Преподавателем дед был строгим и требовательным, но всегда давал возможность студенту сделать повторные попытки сдачи экзамена, ибо не мог лишать их стипендии. В 1950-е годы Л.Л. Семёнов преподавал физику и астрономию в Эчмиадзинской духовной академии. В 66-летнем возрасте он ушёл из жизни. Студенты говорили, что потеряли второго отца. В годы репрессий он поддерживал семьи своих друзей. Был прямым, принципиальным и добрым человеком.
Мергелян заходил иногда по вечерам к нам в гости, проходил в кабинет деда. Иногда оттуда слышался смех. Если дверь была приоткрыта, я видела, как они что-то пишут, что-то обсуждают. В детских моих воспоминаниях это человек, к которому охотно шли дети! Завораживало его обаяние и открытый, тёплый взгляд, которые вызывали приступ детского доверия. Это же лучший тест на порядочность! Говорили, что когда деда не стало, он произнёс очень тёплую, полную боли и сожаления речь.
Зимой 1983 г. произошла одна история, которая заняла в моей жизни особое место. Любители анонимной «субкультуры эпистолярного жанра» забросали Минвуз письмишками с жалобами на зав. кафедрой русского языка Кироваканского (ныне Ванадзорского) пединститута. А на сигналы было принято реагировать с заранее предсказуемым результатом (тем более, что основные «стрелы» были направлены против Мергеляна). В Минвузе была сформирована комиссия по проверке работы кафедры. Включили туда и меня – молодого специалиста. Молодые-то обожают примерить на себя мантию судьи.
В феврале 1983 г. мы прибыли на место и, в первую очередь, пошли представиться ректору института. Когда нас пригласили в кабинет я испытала настоящий шок: в качестве ректора провинциального пединститута нас встречал всемирно известный учёный Сергей Никитович Мергелян. Председатель комиссии сухо ознакомил его с приказом о проверке. Мергелян непринужденно берет приказ и начинает знакомиться с нами. Дойдя до моей фамилии, он кивает мне, как и всем, и идёт вперед, ни о чём не спрашивая меня. А фамилия-то для Армении редкая, да ещё и хорошо знакомая ему! Мне неловко, что я должна проверять работу его института. Сергей Никитович понимал нас и создал такую обстановку, что скованность и напряжение быстро прошли. Проверять пришлось всё очень подробно. Документация была в идеальном порядке. Нарушения относились скорее к работе самого Министерства, нежели к работе руководителя кафедры или ректора. Проверка закончилась. Справку поручили написать мне. Я сверила всё с методикой Высшей школы, сослалась на нужные параграфы и пункты, указав на правильность работы зав. кафедрой, которую просто хотели убрать, чтобы освободить «теплое» местечко для кого-то. Я зачитала «Справку» к большому неудовольствию председателя, который процедил сквозь зубы: «Мы не для этого посылали тебя!». Но деваться было некуда. Работу кафедры оценили, как удовлетворительную. Анонимщики лишились «пьедестала почёта».
После коллегии в коридоре меня остановил Мергелян. Он поинтересовался кем я прихожусь Леону Лазаревичу Семёнову. Я объяснила, что я внучка, но удочерённая. Отсюда фамилия и отчество деда. Он улыбнулся мне, протянул руку и сказал: «Как я рад, что у профессора Семёнова внучка такая же честная и принципиальная, как и он». Это для меня дорогого стоило. И я в свою очередь выразила ему своё восхищение, что прочитав мою фамилию в составе комиссии, он бровью не повёл, чтобы не поставить меня в неловкое положение. Это был последний рыцарь XX века. Дверь за ним не закрылась. Память о нём излучает свет и тепло».
***
Источник – computer-museum.ru.
