Онлайн
То — место, где армянин
Мятежных кормит детей,
Там цвет лобзаний — один:
Кровавой розы алей…
Внёсший значительный вклад в армянскую литературу начала XX века, Даниэл Варужан, делая первые литературные шаги и ещё не сознавая полностью силу своего таланта, обращался к читателям: «Прошу сообщить о моей несостоятельности, начиная с первых моих литературных опытов. Я останусь верен своему завету — разбить о скалу лиру, если она неполнозвучна». По убеждению Варужана, достоин похвалы тот поэт, лира которого не только величава, но и многострунна. «Творчество, — говорил Варужан, — это мученический подвиг. Каждое слово рождается кровью сердца — капля за каплей. Быть матерью и быть поэтом — это одно и то же. Кровью отделяются они от своих созданий и делаются бессмертными в иных существах, одни — среди десятерых, другие — среди миллионных масс».
Сведения о жизни поэта Даниэла Варужана (его настоящая фамилия — Чбуккарян) скудны и отрывочны. В 1908 году в письме к журналисту Теодику Варужан писал, что его биография умещается на одной странице, ибо он «ещё не жил плодотворной жизнью». «Удовлетворитесь ли, — писал Варужан, — если скажу, что родился в 1884 году близ г. Себастии, в селе Бргник, где проходило моё детство в мечтаниях под сенью грустных ракит или в смелых играх на берегу реки, когда я, забавляясь, бросал камешки в плавающих уток. Едва я достиг возраста, когда начинают ловить бабочек, — отец уехал на заработки в Константинополь. Помню, как в долгие зимние ночи мать, сидя у тондира, увлекала моё воображение рассказами о волках и янычарах, а в печной трубе в это время ветерки из Мейрекума то выли, то бесновались, как чертенята. Едва я поступил в сельскую школу и начал читать церковные книги, как меня увезли в Константинополь. Это были ужасные кровавые дни погромов 1896 года… Затем я два года занимался в школе мхитаристов в Сакис-Агаджи, а потом в школе Калкедона. Здесь моё юношеское воображение было увлечено морем Моди и могилой Дуряна в Скутари. Каникулы я обычно проводил в доме отца в Хавиар-Хане, где мне пришлось услышать жалобные песни армян-пастухов».
Окончив училище в Константинополе, Варужан в 1902 году уезжает в Венецию, где поступает в школу Мурада Рафаэляна. В этом городе окончательно формируются литературные вкусы поэта. «Я полностью сознаю, что Венеция повлияла на меня своими красками, переливающимся богатством света и тени. Этот город, в котором невозможно мыслить без образов».
«Две среды повлияли на меня, — признавался Даниэл Варужан, — Венеция с Тицианом и Фландрия с Ван Дейком. Кисть моя создана красками первого и варварским реализмом второго». Школа Рафаэляна, основанная ещё в 1836 году, была образцовым учебным заведением. В умственном развитии и воспитании армянского юношества она сыграла такую же роль, как академия Геворкяна в Эчмиадзине, училище Нерсесяна в Тифлисе и Лазаревский институт восточных языков в Москве. В училище Рафаэляна преподавание армянского языка, литературы, истории и грабара (древнеармянского языка) велось членами конгрегации мхитаристов.
Кроме новой армянской литературы, Варужан увлекался и древнеармянскими писателями, а также такими классиками мировой литературы, как Гомер, Данте, Гюго, Руссо, Гёте, Байрон, Толстой. В Венеции Варужан учился с 1902-го по 1905 год. Это был период, когда среди малых и угнетённых народов вновь вспыхнуло пламя национально-освободительной борьбы. Дух непокорности и гнева царил и в душе Варужана. «В школе Мурада Рафаэляна я познал дух революции», — писал он. В 1906 году, окончив школу Рафаэляна, поэт, полный жажды знаний и стремлением продолжить образование, стал мечтать о поступлении в Лозаннский университет. Велика была радость поэта, когда он узнал, что дирекция школы согласилась послать его в университет. В марте того же года Варужан уезжает, но не в Лозаннский, а в Гентский университет (Бельгия). Наряду с занятиями в университете Варужан пишет стихотворения, овеянные патриотическим духом, сотрудничает в ряде армянских литературных журналов и газет таких, как «Базмавеп», «Ширак», «Размик», «Гегарвест», «Анаит».
В годы своей учёбы Варужан пережил глубокую личную драму, что нашло отражение в ряде его любовных стихотворений. Однако поэт сумел найти силы, чтобы заглушить в себе эти переживания и полностью проникнуться народной скорбью. «Хочу целовать те места, где пали наши мученики или ступила нога героя. Мы велики тем, что земля питает наши чувства… Какие прекрасные героические поэмы можно написать о Тигране Великом, но для этого надо непременно увидеть Армению…»
Единственным источником силы и вдохновения для Варужана в эти тяжёлые годы была девушка Араксия, которую Варужан полюбил всем пылом своего сердца. С большим трудом поэту удалось добиться согласия её родителей на брак с нею. «Девушка, на которой я женился, — рассказывал Варужан, — зовут Араксией. Вместе со скромностью провинциальной девушки я ценю в ней достоинства, удовлетворяющие мой вкус поэта и мои умственные потребности. Теперь ты, очевидно, будешь ждать от меня новых переживаний, новых песен. Обещаю дать их тебе, ведь теперь моя муза удвоилась…» Скоро у молодых супругов родилась дочь, которую они назвали Вероникой. Именно ей посвящено знаменитое стихотворение поэта «Варужнакис», продиктованное глубоким отцовским чувством.
Даниэл Варужан и его жена Араксия
В 1909 году Даниэл Варужан возвращается на родину. На третий год своей педагогической деятельности поэт переселяется из города Сивас в Токат. Здесь он создаёт новые произведения, которые в 1912 году увидят свет в сборнике под названиям «Языческие песнопения». Позднее он переезжает в Константинополь, который был центром общественной и литературной жизни западных армян. В те годы там жили и творили Зохраб, Сиаманто, Зардарян, Комитас, Терлемезян и другие известные писатели и художники. Благодаря материальной помощи своих друзей он печатает «Языческие песнопения», нашедшие широкое признание литературной общественности. «Языческие песнопения» делаются предметом обсуждения на литературных вечерах.
Вскоре Константинополь снова должен был стать кровавым хаосом. Близкую опасность предчувствовал наряду со многими представителями интеллигенции и Варужан. 11 апреля 1915 года, проводив двух зашедших проведать его друзей, Варужан, как рассказывает его вдова, как бы предчувствуя что-то, впал в мрачное настроение. «В это время раздался стук в дверь, и так как Варужан был полураздет, я пошла отворить её… Приоткрыв дверь, я увидела трёх человек. Толкнув дверь, они вошли со словами «Где эфенди?». Пройдя в комнату Варужана, они обыскали её и, захватив рукописи поэта, увели его с собой».
Один из полицейских, обращаясь к растерянной жене, сказал: «Эфенди должен пойти с нами, чтобы удостоверить, что бумаги принадлежат ему». На самом деле его увели в ссылку. По свидетельству Комитаса, Варужан работал даже в тюрьме. Как рассказывают друзья поэта, один из турецких писателей и король Испании будто бы ходатайствовали перед турецким правительством об освобождении Варужана и будто бы был дан приказ освободить и отправить поэта в Константинополь, но за этим последовала весть о трагической гибели поэта. Возвращаясь в Константинополь вместе с поэтом Рубеном Севаком, Варужан подвергся нападению со стороны курдских бандитов и был убит. Нападение было заранее подготовлено турецкими властями. По дороге в ссылку кучка засевших там курдов под предводительством некоего Халона спускают с экипажа Варужана, Севака и ещё троих армян, уводят в ущелье, раздевают и, привязав их к деревьям, предают мучительной смерти. Один лишь Варужан оказал сопротивление. Присутствующий при этом свидетель, турецкий кучер, рассказывал следующее: «Не могу описать сцену, свидетелем которой я был. Несчастные жертвы были один за другим привязаны к деревьям. Руки у них были связаны, и они не могли сопротивляться». В другом месте читаем: «Среди них только Варужан стал защищаться. И за это преступники вспороли поэту живот и выкололи глаза». Так мученически оборвалась на тридцать первом году жизнь поэта.
