Онлайн
Евгений Марков — русский писатель-путешественник, литературный критик, этнограф. Во время своих путешествий вел обстоятельные записи, вылившиеся впоследствии в оригинальные книги. В 1872 году вышли его знаменитые «Очерки Крыма», в 1887 году «Очерки Кавказа», в 1890 году «Путешествие на Восток...», в 1891 году «Путешествие по Святой земле».
Ниже представлен отрывок из книги Маркова «Русская Армения», изданной в 1901 году.
Вот мы, наконец, и у Эчмиадзина, до которого от Эривани не более 18 или 20 верст. На зеленом лугу вправо от дороги упражняются в джигитовке удалые казаки полтавского кубанского полка. Это не совсем подходящее вступление в древнюю духовную столицу армянского народа.
Настоящей привратник Эчмиадзина — это древний храм св. Рипсимы, одиноко торчащий за широкою крепостною оградою пустого двора. Массивный, несокрушимый собор из тесанного камня, типического армянского стиля, с обычною острою пирамидою кровли и восьмигранною центральною башнею, — потемнел до черноты от копоти веков, и среди веселой зелени лугов и деревьев смотрит каким-то мрачным отшельником.
Храм этот построен еще в самом начале IV века и был современником обращения Армении в христианство.
Он считается одною из главных святынь Армении, и миновать его мы, разумеется, не желали.
Остановили свою коляску перед воротной башнею этой былой средневековой твердыни и послали на разведки армянина-извозчика. Сейчас же вышел к нам монах или священник, в обычной армянской камилавке или клобуке, слегка раздутом кверху. Он произнес несколько слов по-русски, приглашая нас войти, но просил захватить с собою извозчика в качестве толмача, ошибочно предполагая, что наш самоуверенный возница и вправду много больше знает по-русски, чем сам почтенный иерей...
По длинной приставной лестнице, оставленной работающими здесь каменщиками, поднялись мы на довольно высокую каменную площадку, на которой как на фундаменте поставлена церковь. Поп отпер ключом дверь, мы вошли, — внутри та же пустыня, что и на дворе: высокие голые стены выбелены известью; ни икон, ни лампадов нигде. Престол открыт, как у католиков, и передний фас его расписан святыми и апостолами. Над престолом — картина итальянской живописи, копия с Рафаэля. В стороне — памятник из прозрачного алебастра одному из католикосов, а внизу, под алтарем — темная пещерка, где стоит мраморный гроб св. Рипсимы; на крышке гроба прекрасно исполненный и совсем еще новый портрет св. мученицы, — вероятно, плод фантазии какого-нибудь современного художника. Тут же на гробе камень, — будто бы один из тех, которыми мучили когда-то святую деву.
Рипсима была одна из первых в Армении исповедниц и мучениц за веру Христову. Она была современницей св. Григория, просветителя Армении, и в числе других 37-ми дев была замучена в Вагаршапате.
Церковь других исповедниц, подруг Рипсимы, очень похожа, и архитектурой, и отделкой, на осмотренный нами храм, но в ней сохранилось еще менее интересных остатков древности. Этот храм св. Гайяны, тоже окруженный каменною оградою, — почти рядом с храмом св. Рипсимы.
Вагаршапат, долгое время бывший столицею древних царей армянских, теперь даже не город, а простое местечко. Однако, это не мешает ему быть административным центром «Эчмиадзинского уезда». В нем и полицейское управление, и почтовая контора, нотариус и аптека; дома весьма изрядные, с резными и тенистыми персидскими балконами; есть даже «номера Берлин», которые, однако, смотрят что-то пусто и безжизненно. К удивлению моему, в этом духовном и политическом центре армянства — торговли почти нет, лавок очень мало, особенно если не считать «ренских погребов» и винных складов. Несколько парных фаэтонов стоят на площади.
Эчмиадзин
Эчмиадзинский монастырь, охваченный отовсюду крепостною стеною с башнями, — целый городок своего рода. Пройдя здания синода армянской церкви и обширные корпуса духовной академии, увенчанные по середине куполом и окруженные просторным зеленым сквером, вы входите во внутренний двор.
Это как бы цитадель крепости, святая святых монастыря. Просторная площадь обнесена, как стеною, сплошным четырехугольником монашеских келий, в связи с которыми и новый трех-ярусный дом из темного тесанного камня, с десятью однообразными выступами позади; это — жилище католикоса; к нему ведут особые ворота и примыкает особый дворик с фонтаном и садом, полный ожидающих просителей.
По середине большого монастырского двора — маститая святыня Эчмиадзина — его древний собор, Сурп-Шогакат (По-русски: «святой исток света Божьей Матери».), построенный еще в 303 году Григорием, просветителем Армении, по имени которого и господствующая религия армян называется армяно-григорианским исповеданием, в отличие от армяно-католического.
Древний храм этот не похож ни на какой другой и производит оригинальное впечатление. Это — квинтэссенция армянско-грузинского архитектурного стиля. Туг соединено все, что есть характерного и глубоко исторического в зодчестве этих восточных христиан, живших всегда так тесно с персами и подвергавшихся в течение стольких веков влияниям магометанства.
Массивный собор с четырьмя островерхими, восьмигранными башнями по четырем фасадам, с большою центральною башнею по середине, выточен и вырезан из темного камня, как драгоценная игрушка. Его сводистые притворы, его колонки, карнизы, рамки и завитушки около дверей и окон его, самые стены его — изукрашены тончайшею резьбою художественного рисунка, травами, цветами, узорчатыми арабесками, львами, слонами, орлами, ликами царей и святых... Нельзя оторвать глаз от этой своеобразной резьбы старинных византийских мастеров. Особенно поразительного вкуса и прелести — своды входной сени, с ее витыми колонками, с ее вышкою на низеньких кубышчатых столбах, увенчанных неизбежною восьмиугольною пирамидкою крыши.
Темно-серая масса собора с своими тёмно-красными башнями и вышками для колоколов, с белою серединною башнею, изукрашенною темно-красными колонками, поясками, карнизами — смотрит чем-то глубоко восточным и глубоко старинным.
Увидевши его раз, вы никогда не забудете этого характерного эчмиадзинского храма. Хотя он перестраивался не раз, но в течение шестнадцати веков постоянно поддерживался в том самом виде, в каком создал его апостол Армении.
Храм быль заперт; по двору бродил какой-то оборванный, захудалый народ, — как оказалось потом, беглецы из турецкой Армении, спасавшиеся от зверства курдов и турецких пашей, и не знавшие ни слова по-русски. Монастырь кормит и содержит несколько сотен человек этих несчастных единоверцев своих.
Нам помог любезный нахичеванский купец из Феодосии, которого мы случайно встретили около храма. Он гостит тут уже третью неделю с своею женою, говорит отлично по-русски и хорошо знаком со всеми духовными властями монастыря; он приказал какому-то служке или иноку попросить к нам епископа Аристарха, без которого никто не вправе отпереть и показать редкие сокровища эчмиадзинской ризницы.
Внутренность храма — в строгом соответствии с его внешнею архитектурою: во все четыре стороны — четыре круглые ниши, образующие вместе крест, а по середине этого креста, как раз под куполом белой центральной башни, на амвоне, под сенью пышного кувуклия на четырех мраморных столбах, — священнейшая из всех святынь храма — престол, прикрывающий собою то самое место, на которое «сошел Единородный» в видении св. Григория. Слово «Эч-ми-адзин» буквально обозначает по-армянски: «сошел Единородный», и древний храм был построен св. Григорием именно в память таинственного видения. Над престолом парит вылитый из серебра голубь, обозначающий Духа Божия, и горит неугасаемая серебряная лампада. Когда патриарх совершает таинство евхаристии на святом престоле, то вся сень задергивается кругом парчевыми завесами. Влево от места «Сошествия — другая сень из темного резного кипариса, увенчанная деревянным изображением эчмиадзинского храма; под сенью — золоченый престол для католикоса, обитый золотисто-желтым шелком, с подушкою малинового бархата. К престолу ведут ступени, а ниже их полукружием разложены на коврах тюфяки, прикрытые тоже коврами, для сидения епископов. Католикос служит обедню два-три раза в год, в самые великие праздники; кроме того, он посвящает епископов и выходит на молебны в царские дни; по закону армянской церкви, вселенский патриарх их не может служить иначе, как в сослужении двенадцати епископов. На престоле «Сошествия» службы бывают редко. Обыкновенно же служат за престолами, которые помещаются в трех нишах храма. Отдельного алтаря у армян нет; маленький престол, уставленный золотыми подсвечниками, открыт, как у католиков, и стоит на значительном возвышении, на которое ведут ступени с двух сторон. Передний мраморный фас этой солеи расписан иконами старинной живописи апостолов и пророков, с армянскими надписями, и настолько высок, что на нем можно читать, как на аналое. Рафаэлева Мадонна della Sedia, в копии, висит за престолом.
Боковые престолы еще меньше, а арочки их ниш на двух каменных колонках чрезвычайно оригинального и очень старинного стиля. Кругом этих ниш — каменные сиденья для епископов. На стенах — изображения апостолов.
Мы долго любовались уцелевшею старинною росписью главного купола и сводов в нишах; все оригинальные узоры этой пожелтевшей живописи сотканы из цветов и арабесков, — нигде ни одной фигуры. Вообще, икон в храме очень немного, и в настоящую минуту его побеленные своды и стены производят впечатление некоторой пустоты и заброшенности; но нам объяснили, что теперь происходит реставрация внутренней отделки храма, и что, по окончании ее, все стены и своды будут расписаны подобно главному куполу. Две довольно бедные люстры с плохими свечами также не вполне соответствуют важности храма. Зато полы сплошь устланы персидскими и кавказскими дорогими коврами. Вообще, убранство армянской церкви производит на меня впечатление полу-католического, полу-магометанского храма.
Наконец, появился нетерпеливо ожидаемый епископ Аристарх, в остром черном клобуке, какие носят армянские иноки, и, приветливо пожав нам руки, пригласил нас в ризницы. Он знает по-русски только несколько отрывочных слов, и переводчиком должен был служить молодой монах, отпиравший нам дверь церкви.
Ризницы Эчмиадзина знамениты своими богатствами и древностями. Они занимают собою несколько крепко запертых кладовых.
Епископ Аристарх заведует только несколькими из них. Для осмотра других пришлось обращаться уже к иному почтенному старцу, архимандриту Левону, а некоторые из особо чтимых святынь Эчмиадзина даже и вовсе не показываются иноверцам без особенного разрешения католикоса. Сокровищами Эчмиадзина, и в археологическом и в коммерческом смысле, — все равно как сокровищам нашей Сергиево-Троицкой лавры — цены нет. Тут ряды витрин с богатейшими панагиями, звездами, портретами персидских шахов и русских царей, все в алмазах, рубинах, изумрудах; кресты чудной формы и замысловатой отделки, стоящие целого состояния; золотая корона царя Тиридата, с громадным камнем по середине; драгоценные церковные сосуды, подсвечники, архиерейские посохи редкой древности, красоты и богатства; тиары католического образца из парчи и бархата, искусно расшитые жемчугом и золотом, для епископов и католикосов; серебряные митры для архимандритов и старших священников; присланная из Индии, артистически вышитая разноцветными шелками, мантия для католикоса, оцениваемая в 20.000 рублей, с целыми сценами из Евангелия, с крупными изображениями св. Рипсимы и св. Гайяны.
Малиновый бархатный ковер громадной цены, расшитый в Константинополе чудными шелковыми цветами, с золотым изображением Эчмиадзина, для подстилки под трон католикоса; усыпанные жемчугом туфли католикоса, подражающего в этой статье своего торжественного облачения римскому папе; среди армянских надписей вышит на них Ноев ковчег на горе Арарате, а на внутренней подошве — крылатый дракон, долженствующий изображать князя тьмы, диавола, — которого, стало быть, попирает стопами своими излюбленный первосвятитель Армении.
В одной из кладовых показали нам огромную золотую мироварницу, имеющую особенное значение для Эчмиадзина.
— Только один наш святейший католикос имеет, по древнему закону нашему, право варить святое миро, — объяснил нам не без гордости через молодого инока архимандрит Левон. — Хотя у армян есть и другие патриархи в Константинополе, Иерусалиме, в Сисе Киликийском и на озере Ване, но наш эчмиадзинский католикос старше всех их и считается верховным главою армянской церкви, единственным законным преемником св. Григория-Просветителя; от него уже получают св. миро другие патриархи... Под константинопольским патриархом всего только двести тридцать архимандритов, под иерусалимским — не больше пятидесяти, а под Эчмиадзином их двести сорок! — прибавил старик, окидывая нас торжествующим взглядом.
Под ключом у Левона оказались и книжные редкости Эчмиадзина. Он показал нам написанные от руки одною благочестивою армянскою дамою в Шуше необыкновенно изящным и вместе необыкновенно мелким почерком четыре Евангелия с рисунками, каждое особым шрифтом, показал разные интересные древние рукописи на пергаменте.
Продолжение следует…
