Онлайн
Что будет, если к Останкинской башне или, скажем, к диспетчерской башне в аэропорту прикрутить пару высотных зданий? Будет ли это красиво или уродливо? Каждый может составить собственное впечатление, ведь подобное сооружение существует, как и многие другие причудливые сооружения, о которых мы сейчас и расскажем.
Genex Tower, Белград, Сербия
Это так называемые Западные ворота Белграда, или башня Genex. Genex — это бывшая югославская и сербская многопрофильная внешнеторговая и туристическая корпорация, которая, пока существовала, занимала одну из высоток комплекса. В настоящий момент офисная часть пустует, а вторая башня — размещает в себе обычные жилые квартиры. В жилом здании есть проходящий по всей высоте внутренний двор, причем в эту мрачную шахту выходят какие-то окна. Центральным элементом сооружения является, конечно же, круглая в сечении бетонная башня, которую венчает круглое же помещение ресторана и шпиль. Ресторан, точь-в-точь как «Седьмое небо» на Останкинской телебашне медленно вращается, открывая посетителям сменяющиеся картины панорамы города. Точнее, он уже не вращается, так как вместе с офисной частью давно закрыт и заброшен.
Это величественное сооружение, которое должно было приветствовать гостей столицы, едущих из аэропорта в центр Белграда, далось архитектору Михайло Митровичу большой кровью, когда в конце 1960-х он отстаивал свой проект перед многочисленными инстанциями социалистической Югославии. Наконец, в 1971 году произошла закладка фундамента, а в 1977-м здание было готово. Стиль, в котором оно построено называется «брутализм». Термин отсылает нас к известному латинскому корню, обозначающему грубость и жестокость, но также он связан с французским выражением beton brut, что переводится как «голый бетон». Самый известный в России представитель этого стиля, являющегося развитием архитектуры модерна — это, без сомнения, Шарль-Эдуар Ле Корбюзье. Характерный признак стиля — массивные конструкции из того самого голого бетона, минимум деталей, подчеркнутая функциональность. Брутализм в своем чистом виде выглядел как протест против модных в первой половине XX века стилей «бозар», «ар деко», классического модерна с их «буржуазным» украшательством, а потому брутализм оказался весьма востребован в странах с коммунистическими и левыми режимами, в частности в СССР. Но и Югославия в стороне не осталась. Эстетическая ценность «брутального» творчества Михайло Митровича вызывает споры и по сей день, однако странное 30-этажное сооружение уже прочно вписано в ландшафт Белграда и находится под охраной как памятник истории и культуры.
Flatiron, Нью-Йорк, США
22-этажное здание Flatiron в Нью-Йорке в каком-то смысле разделило судьбу Эйфелевой башни в Париже. Поначалу это сооружение встретило волну неприятия и скептицизма, а впоследствии стало одной из главных достопримечательностей Манхэттена — дом постоянно фигурирует на рекламных фотографиях Большого Яблока и на рисунках уличных художников.
По нынешним временам считать небоскребом строение в 22 этажа просто смешно, но не будем забывать, что построено оно в самом начале XX века: тогда Flatiron воплотил в себе самые передовые строительные технологии и эффектно возвышался над окрестной малоэтажной застройкой. Появление на свет здания, имеющего в поперечном сечении вид остроугольного треугольника, связано со спецификой развития городской среды Манхэттена. В отличие от поселений античного и средневекового происхождения с их концентрическими кругами бульваров, восходящим к крепостным стенам и валам, города, проектировавшиеся в эпоху Просвещения и позже планировались в виде рациональной сетки улиц, пересекающихся друг с другом под прямым углом и формирующих прямоугольные кварталы. Манхэттен в этом отношении классический пример — главный остров Нью-Йорка исчерчен квадратами пересекающихся «стрит» и «авеню». Однако главная и самая знаменитая улица города — Бродвей в эту структуру не вписывается, ибо возникла она на древнем пути, прорубленном в зарослях индейцами еще до прихода европейцев. И так случилось, что с истинным хребтом квадратичной системы улиц Манхэттена — Пятой авеню, проложенной в 1811 г — Бродвей пересекается под очень острым углом. Остроконечный клочок земли, возникший на этом пересечении, получил у горожан прозвище Flat Iron, то есть «утюг».
Вот на этом-то «утюге» в 1901 г. началось строительство офисного здания по проекту чикагского архитектора Дэниэла Бернэма. Как известно, развитие высотной застройки в США началось еще в XIX в., когда металлургическая промышленность стала производить детали для сборки легких стальных каркасов зданий (в противовес чисто каменной кладке), а Элиша Грейвз Отис придумал лифт, который не падает, даже если оборвался трос. Естественно, Flatiron также возводился на основе стального каркаса, причем металлические детали поступали на стройку с уже готовыми узлами крепления и были идеально пригнаны. Это позволило зданию расти ввысь бешеными темпами — один этаж в неделю.
Снаружи «небоскреб» облицовывался терракотовой плиткой. Стеклянные фасады в те времена еще не вошли в моду, и общий дизайн здания классифицируется как произведение в стиле «бозар» (beaux-arts), являвшимся переосмыслением идей итальянского ренессанса и французского барокко. Традиционно «высотки» того времени вырастали из широкого основания, наподобие стилобата, замысле же Бернэма заключался в том, чтобы стены уходили ввысь прямо от самой земли. Уже позже к Flatiron были сделаны две пристройки — пентхаус на крыше для размещения студий художников и одноэтажный выступ на самом острие здания, где разместились торговые площади. Выступ получил в народе название «скотоотбойник», или «метельник» из-за сходства с остроконечным приспособлением, которое устанавливали спереди локомотива для сбрасывания с путей коров и прочих крупных препятствий.
Новое здание вызвало неоднозначную реакцию публики, и особенно громкими были голоса критиков, поспешивших назвать Flatiron «глупостью Бернэма». Такое высокое и одновременно узкое здание, считали они, долго не простоит и неизбежно упадет под ветровой нагрузкой. Опасения оказались безосновательными, но ветер все-таки сыграл в истории Flatiron свою роль. Необычная форма дома стала причиной возникновения в окрестностях здания сильных порывов ветра, который весело задирал подолы платьев прогуливавшихся или спешащих по делам дам. Это привлекало к зданию мужчин, охочих до созерцания женщин неглиже, а также полицию, — в те чопорные времена стражи порядка считали своим долгом разгонять охальников.
Еще одна странная особенность Flatiron заключалась в том, что застройщик организовал на каждом этаже только по одной туалетной комнате, причем предполагалось, что туалет будет мужским. Когда среди работающих в здании появились женщины, проблему пришлось решать. Было установлено, что туалеты станут чередоваться по этажам - на четных мужские, на нечетных — женские. Интересно, что такую схему можно нередко встретить в офисах некоторых российских оборонных предприятий.
Flatiron стоит уже более ста лет, его критики давно умолкли. По последним данным здание покинули все арендаторы и в нем проводится модернизация. А туристы все не могут налюбоваться этим тонким домом, возможно, мысленно задавая себе вопрос: «И как это он все-таки не падает».
Umeda Sky Building, Осака, Япония
Одна из немногих достопримечательностей Осаки — 40-этажный комплекс Umeda Sky Building со стороны выглядит так, как будто после строительства внутри него забыли башенный кран. Две стеклянные башни, объединенные общим верхним этажом и какими-то странными металлическими фермами — это творение архитектора Хироси Хара было завершено в 1993 году, в эпоху промышленного и технологического могущества Японии. Правда изначальный проект предполагал возведение четырех башен, но по причинам финансово-экономического характера аппетиты пришлось умерить и ограничиться двумя 170-метровыми высотками из стекла, бетона и стали.
В принципе это обычный офисный комплекс, в котором долгое время размещалась, например, штаб-квартира компании Toshiba, но с самого начала здания задумывались, как туристический аттракцион. Одна из вертикальных ферм (из тех, что создают иллюзию «башенного крана») — это направляющая для внешнего лифта со стеклянной кабиной, который везет туристов на станцию эскалатора на 35-м этаже. Там, заплатив 1000 иен, гости комплекса поднимаются на эскалаторе на общую для башен крышу, в которой сделано большое круговое отверстие. Два эскалатора (один на подъем — другой на спуск) считаются самыми высотными в мире — не высокими, а именно высотными, в смысле расположения над поверхностью земли. Говорят, людям, сильно боящимся высоты, лучше обойтись без этого аттракциона, так как поездка над бездной немало щекочет туристам нервы. То, что расположено на самом верху, называется в рекламных проспектах «Обсерваторией плавающих садов». Это вранье, ну, или если хотите, тонкая азиатская метафора. Никаких садов там нет, а «обсерваторией» называется двухуровневая смотровая площадка — нижний уровень закрытый, а верхний открытый. На высоту 170 метров практически не доносится шум города, зато довольно громко свистит ветер. Любимое время посещения площадки — вечер, когда можно созерцать закат над огромным городом, далекими горами и рекой Йодо.
Robot building, Бангкок, Таиланд
В 1980-е к таиландскому архитектору Сумету Джумсаю обратились представители Банка Азии (Bank of Asia) с предложением спроектировать в Бангкоке банковское здание, облик которого подчеркивал бы роль современных технологий и компьютеризации в развитии финансовой сферы. Это в наше время никого не удивишь онлайн банкингом и мгновенными переводами денег, а в те времена использованием новейших информационных технологий в бизнесе можно было гордиться. Сумет взялся за работу, а источником вдохновения стал для него игрушечный робот, которого архитектор увидел у своего маленького сына. Позже Суммет неоднократно высказывался о мотивах, которыми он руководствовался, создавая столь странный дизайн. В частности, он говорил что им двигало неприятие как современного неоклассицизма, так и абстрактной хай-тек архитектуры а-ля Центр Помпиду в Париже.
Кроме того, идейный архитектор оппонировал видению умной машины как отдельного существа или даже объекта поклонения. С его точки зрения робот должен быть нашим добрым помощником в повседневной жизни. Все это отчасти объясняет, почему у Суммета получилась такая несколько наивная конструкция, строительство которой завершилось в 1987 году. Здание ступенчато сужается к верху, имитируя угловатые черты примитивного андроида. Глаза — это настоящие окна с зеркальным стеклом, которые при необходимости закрываются металлическими жалюзи. Усики-антенны тоже вполне функциональны — они служат непосредственно антеннами, а также громоотводами.
В Бангкоке есть еще одно интересное высотное сооружение — так называемое здание-слон. З2-этажный дом больше всего похож, вообще-то, на перевернутую букву «Ш». Но можно его воспринимать, как две пары ног и хобот. Чтобы не перепутать, в здании с каждого бока сделано по круглому окошку (глаза), а желтые балконы изображают бивни. «Слон» весьма знаменит и не только в Бангкоке. Стриминговое подразделение CNN — CNNGo — занесло здание в список 20 самых выдающихся небоскребов мира.
И уж если речь зашла о роботах, то можно вспомнить знаменитый советский недострой — Дом Советов в Калининграде (на фотографии). Характерные элементы фасада вызывают ассоциации с квадратной головой робота, поэтому одно из народных прозвищ сооружения — «закопанный робот». Чем в данном случае вдохновлялся покойный ныне архитектор Лев Мисожников, история умалчивает.
Офис Центрального телевидения Китая (CCTV), Пекин, Китай
Сложно сказать, стоит ли ставить в один ряд офис китайской телевизионной компании CCTV в один ряд с такими пекинскими достопримечательностями, как площадь Тянаньмэнь или Секретный город, но каждому гостю китайской столицы это здание запомнится обязательно. Фактически это кольцеобразная структура, символизирующая непрерывность телевизионного производства и включающая в себя общее двухсекционное основание, две наклонные башни и общий верх, состоящий также из двух секций, сочлененных под углом.
В здании 51 этаж. Элементы здания имеют четкое функциональное разграничение. Более высокая башня 1 занята телевизионными редакциями и офисами, в башне 2 работают студии новостей, в основании разместились съемочные павильоны и аппаратные, а на верхнем «мосту» располагается администрация. В башне 1 устроен атриум высотой в три подземных и три надземных этажа. Атриум связан со станцией метро, и является хабом для прибытия и убытия 10 000 сотрудников телецентра. Телевизионный комплекс строили довольно долго — с 2004 по 2012 год. Его возводили китайские компании, но дизайн был выполнен европейцами — голландцем Ремом Колхаасом и немцем Оле Шеереном из архитектурного бюро ОМА.
Чтобы такая вот абсолютно на вид неустойчивая конструкция могла поддерживать себя, да еще быть сейсмостойкой, архитекторы использовали трубчатый внешний каркас в виде диагонально-сетчатой структуры. Эта технология, давно уже применяющаяся для строительства высотных зданий необычных форм, восходит к идеям русского инженера Владимира Шухова, которого в среде топовых мировых архитекторов принято считать настоящим гением. Трубчатая структура не скрыта от глаз, ее можно увидеть, рассматривая само здание или его фото. Видно, что ее параметры неравномерны — в местах наибольших нагрузок сетка становится мельче, в других — разреженней. Плод напряженного инженерного труда получил среди пекинцев прозвище «боксерские трусы», что разумеется не мешает нам признать китайский телецентр одним из самых странных, но в то же время и одним из самых запоминающихся небоскребов.
Источник – popmech.
