Онлайн
«Никогда не путайте гения со святым», — предупреждают рембрандтовские биографы, подходя к сложной теме личной жизни художника, вместившей любовь и смерть, грех и невинность, преданность и предательство. В трех публикациях представлены истории трёх спутниц великого голландца.
1.Саския ван Эйленбург
Широко расставленные глаза, глядящие с лёгкой снисходительностью. Мягкий округлый подбородок. Нерешительная (недоброжелатели говорят — кривая) улыбка. Слегка вьющиеся и лёгкие, точно пух, разлетающиеся рыжие волосы, по которым её вычисляют даже на гравюрах, где она изображена со спины.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Саския с красным цветком, 1641г
Это — Саския ван Эйленбург, дочка бургомистра городка Леуварден и любимая жена молодого живописца из Лейдена — Рембрандта Харменса ван Рейна. На портрете (вверху) она двусмысленным жестом, целомудренным и одновременно соблазнительным, прикрывает грудь одной рукой, а другой протягивает художнику маргаритку — символ нерушимой супружеской верности.
Не странно ли? Леуварден — на севере Голландии, Лейден — на юге. Она — чистокровная, хоть и провинциальная, дворянка, он — сын мельника, моловшего и поставлявшего на рынок не муку, а пивной солод. Как же и где они умудрились встретиться?
Рембрандт Харменс ван Рейн. Автопортрет с Саскией, 1636г
Местом их встречи стал Амстердам, куда амбициозный Рембрандт приехал, чтобы разбогатеть и прославиться, а скромная Саския — погостить у родни. Вообще-то к моменту их встречи она по факту являлась вовсе не избалованной младшей дочкой бургомистра, а вот уже несколько лет — круглой сиротой. Мать Саскии умерла, когда ей было 7 лет, отца не стало, когда девочке исполнилось 12. У родителей Саскии было восьмеро детей, и по крайней мере, три её родных сестры к моменту встречи с Рембрандтом не только были в здравии, но и удачно вышли замуж, так что могли с удовольствием приютить младшенькую, такую исполнительную и кроткую. Саския жила под крышей то одной, то другой из сестёр и многочисленных кузин, помогала им вести домашнее хозяйство. Рембрандт же дружил с её старшим кузеном — Хендриком ван Эйленбургом, талантливым и успешным купцом-антикваром и, выражаясь современным языком, ведущим амстердамским арт-дилером.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Портрет Саскии, 1638г
Хендрик и Рембрандт сошлись так близко, что решили стать компаньонами. Они открыли мастерскую живописи и реставрации с сопутствующей лавочкой, торгующей и принимающей на комиссию предметы искусства.
Дела Рембрандта в то время идут в гору так резво, а исполненные им портреты пользуются такой популярностью, что он, при поддержке ван Эйленбурга, позволяет себе безбожно задирать цены — одно только изображение лица стоит у молодого гения 50 флоринов, а за портрет в полный рост он может затребовать до шестисот! Пожалуй, никогда в жизни Рембранда — ни до, ни после — больше не будет такого периода успеха в обществе.
Ван Эйленбург и ван Рейн ведут активную светскую жизнь, и как-то совершенно естественно выглядит желание Рембрандта посвататься к приглянувшейся ему родственнице друга — Саскии, приехавшей в Амстердам из своей Фрисландии и скромно и тихо живущей в доме реформатского проповедника Яна Корнелиса Сильвия, мужа её очередной кузины, Алтье.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Портрет молодой смеющейся женщины, возможно, Саскии ван Эйленбург, 1633г
Этот портрет смеющейся Саскии сделан Рембрандтом в год их знакомства — 1633-й. Художнику 27, а его будущей супруге — на 6 лет меньше. Молодая женщина выглядит здесь кокетливо и лукаво — как все без исключения молодые женщины, у которых учащённо бьётся сердце от верного предчувствия непременного, неотменимого счастья.
Строгость, благочестие и добродетель — вот атмосфера, в которой живёт Саския в доме Корнелиса Сильвия и которая в целом присуща протестантской Голландии того времени.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Портрет Яна Корнелиса Сильвия, 1646г
В мае 1633 года Рембрандт, за неимением в живых родителей невесты, просит руки Саскии у её сестёр и зятьёв и обсуждает с ними детали предстоящей помолвки. По-видимому, ему важно было произвести положительное впечатление на этих людей (а Эйленбурги принадлежали к общине меннонитов — одной из самых пацифистских и благочестивых протестантских деноминаций), ни в коем случае не показаться им «гулякой праздным», богемным прожигателем жизни. И, судя по полученному согласию, на тот момент ему это удалось.
В Берлинском гравюрном кабинете хранится графический «Портрет Саскии в соломенной шляпе» (он же «Портрет Саскии-невесты»), исполненный карандашом с наконечником из чистого серебра на загрунтованном пергаменте.
Рукою Рембрандта подписано: «Это моя жена в возрасте 21 года, три дня спустя после нашей помолвки, 8 июня 1633». Со временем нежные серебристые линии потемнели, и сейчас портрет предстаёт перед нами в коричнево-чёрных тонах, но, несмотря на это, пожалуй, нигде у Рембрандта Саския, наряженная в лёгкую шляпу для прогулок, не выглядит столь свежей и безмятежной.
10 июня 1634 года Рембрандт и Саския зарегистрировали брак в ризнице церкви Аудекерк. На церемонии, как и на предстоящем венчании, присутствовала многочисленная родня невесты, но не было никого из лейденских Рембрандтов (за исключением, разумеется, жениха) — успешный художник предпочёл на время забыть о том, что происходит из семьи простых, хотя и далеко не бедных, мельников.
Если этот брак и был идиллическим, то всё же не вполне — родительского благословения-то Рембрандт так и не получил. А года через три-четыре придёт черед оскорбиться и вознегодовать и Эйленбургам, родственникам Саскии. Их зять-художник напишет автопортрет с Саскией, слишком далёкий, да что там — прямо противоположный так ценимым ими аскетизму и благочестию.
Знаменитый дрезденский «Блудный сын», имеющий несомненное портретное сходство с Рембрандтом и сидящий спиной к зрителю, оборачивается к нам и, весело смеясь, протягивает кубок с вином, будто приглашая немедленно разделить его торжество. На столе таверны — жареный павлин, символ безудержной роскоши, а на коленях библейского персонажа (не будем забывать: это всё же не художник, а блудный сын, и что с ним произойдёт дальше, Рембрандт напишет потом) — блудница с лицом Саскии.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Блудный сын в таверне (Автопортрет с Саскией на коленях), 1637г
Эта картина на стыке жанровой и исторической живописи сослужит репутации Рембрандта скверную службу: его первые биографы будут опираться в том числе и на неё, живописуя Рембрандта как развратника, кутилу и мота, с удовольствием игнорируя тот факт, что «Блудный сын» совсем не обязательно имел биографическую подоплёку. Впрочем, даже если и так, то репутации Саскии ничего не угрожало: даже в такой разгульной атмосфере она сохраняет на лице строгое и серьёзное выражение.
Дела Рембрандта первые 5−6 лет брака шли хорошо, и у него появляется настоящая страсть к антиквариату. Бывая на аукционах, организуемых Хендриком ван Эйленбургом, он с удовольствием скупает редкие книги, экзотические предметы и обязательно — драгоценности и редкостные вещицы для Саскии. Ему доставляет большое наслаждение собственноручно украшать любимую, наряжать её в тончайшие вуали, дорогие ткани и крупные жемчуга.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Саския ван Эйленбург, жена художника, 1640г
Рембрандт Харменс ван Рейн. Портрет молодой женщины в причудливом костюме, 1633г
Несколько раз Рембрандт изобразит свою Саскию в обличье Флоры — римской богини цветов и плодов. Очевидно, что она в восприятии мужа — олицетворение и его собственного жизненного расцвета, периода счастливого благодатного цветения, и он ждёт от неё не только радости, но и плодородия.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Саския в аркадском костюме. 1635г
Рембрандт Харменс ван Рейн. Флора, 1634г
Однако первенец Рембрандта, названный в честь отца Саскии Ромбертусом, проживёт всего два месяца, погубленный опустошительной амстердамской чумой 1636-го года, а к 1640-му году, как свидетельствуют биографы, в церкви Зюйдеркерк неподалёку от их дома будет уже три принадлежащих семье небольших надгробия. Вслед за Ромбертусом умрут еще две их маленьких дочки — обеих в честь матери Рембрандта будут звать Корнелиями (Нельтген). Рембрандт словно заглаживал вину перед матерью за то, что не взял у неё благословения.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Наброски трёх женских голов с портретом Саскии, 1636г
О том, как менялось лицо Саскии и как росло и мужало физиономическое мастерство её мужа, способного чем далее, тем точнее отражать тончайшие нюансы человеческих переживаний, говорит хотя бы этот лист набросков с портретом Саскии. Ведь не только отчаянную печаль женщины, теряющей одного за другим своих детей, читаем мы в её выражении — здесь также и смирение верующей души перед жестокой волей Творца, трансформирующее печаль в особую одухотворённость.
В 1639 году Рембрант сделает гравюру «Влюблённые и смерть». Смысл её — явно зловещий.
Кавалер в берете с плюмажем (в таком Рембрандт нередко изображал себя на автопортретах) застыл у края могилы, а его дама с волосами, так напоминающими лёгкие кудри Саскии, протягивает цветок не возлюбленному (как когда-то Саския маргаритку Рембрандту), а смерти. Смерть традиционно изображённой в виде скелета и её жадно тянущаяся навстречу рука готова вот-вот забрать в могилу кого-нибудь еще. И так оно и случится.
В начале 1640-х Саския опять ждёт ребёнка, однако и муж, и её родственники догадываются, что она обречена — у Саскии чахотка. Рембрандт многократно гравирует её больной — по самому типу своего художественного сознания он не из тех, кто отворачивается от страшного, болезненного и печального. Скорее даже наоборот: Рембрандт — величайший художник Нового времени в том числе и потому, что одним из первых в истории искусства способен показывать жизнь не приукрашивая.
Рембрандт Харменс ван Рейн, Больная женщина в белом платке (Саския), 1640-е
В согласии и любви Рембрандт и Саския нянчат полугодовалого золотоволосого Титуса, и точно так же вместе, в полном взаимопонимании в один из дней составляют завещание Саскии. Её наследство достанется Титусу и Рембрандту, однако в случае если Рембрандт надумает жениться повторно, права на распоряжение наследством перейдут к родственникам Саскии. Рембрандту не приходит в голову возражать: всё справедливо.
В 1640-м году в возрасте 29 лет Саския отошла в вечность. Хоронить её рядом с детьми в Зюйдеркерк Рембрандт не стал — тело жены он отвёз в Аудекерк. Там в ризнице они когда-то заключили союз и там до сих пор трудился свояк Рембрандта — Корнелиус Сильвий. Что ж, пусть его благочестивые молитвы облегчат её участь хотя бы на том свете — раз уж не сумели на этом.
Вернувшись в опустевший дом (за который Саския немало ругала — три года назад, чтобы купить его, Рембрандт влез в долги), художник снял со стены портрет почти десятилетней давности и неожиданно принялся переделывать его. Написанный в самом начале брака, он изображал Саскию в красной шляпе, строго в профиль. Сохранилась копия этого первоначального варианта, сделанная Говертом Флинком, по которой специалисты установили, что изначально портрет выглядел иначе.
Рубашка и верхнее платье жены художника была едва намечены и не декорированы такой обильной отделкой, алую шляпу ранее не украшало перо, а плечи Саскии — меховая накидка. Картина отличалась большей простотой и безыскусностью. Теперь же Рембрандт превратил любимую в ренессансную принцессу, окутал в меха и бархат, навесил дорогие украшения и вместе с тем — как будто лишил чего-то важного. В отличие от других портретов, Саския здесь кажется хоть и необычайно красивой, однако холодной и отчуждённой.
Рембрандт Харменс ван Рейн. Портрет Саскии (Молодая Саския), середина XVII века
Видимо, так Рембрандт попрощался с женой и отдал ей, по своему разумению, последнюю дань.
Продолжение следует…
По материалам artchive.
