Онлайн
Вы когда-нибудь наблюдали за голубем? Он все время вращает головой, вздрагивает при каждом шорохе и готов при малейшем поводе улететь прочь. Это нельзя назвать жизнью, только я, в отличие от голубя, не могу никуда улететь... Грант Динк
19 января 2021 года исполнилось 14 лет со дня убийства редактора армяно-турецкой газеты «Агос» Гранта Динка, которое шокировало весь цивилизованный мир. Известный журналист и общественный деятель армянского происхождения погиб от пули несовершеннолетнего фанатика на пороге офиса своей газеты в Стамбуле.
Грант Динк родился в 1954 году в турецкой провинции Малатия. Ему было семь лет, когда родители перевезли его в Стамбул. Среднее образование он получил в армянской школе в Стамбуле. Окончил Стамбульский университет, получив специальности зоолога, а затем и философа. Начиная с 1996 года, Динк возглавлял газету «Агос», выходящую на турецком и армянском языках.
Динк получил широкую известность в Турции благодаря своим острым материалам, в частности, о Геноциде армян в Османской империи, за что он неоднократно подвергался гонениям со стороны властей. Динк настаивал на том, что Геноцид имеет политическую подоплеку, и турецкая власть и общество должны признать свою вину за совершенные преступления.
Однако усилия журналиста не сводились только к признанию резни армян. Он называл себя патриотом Турции и считал своей главной целью примирение армянского и турецкого народов. Динк постоянно получал угрозы со стороны турецких националистов, однако охрана ему так и не была предоставлена.
В своем последнем интервью Динк признался, что страх сопровождал его ежедневно, но это не помешало ему бороться до конца жизни и не покинуть Турцию.
«Я хочу продолжать борьбу здесь. Ведь это не только моя борьба. Это борьба всех тех, кто стремится к демократизации Турции. Если я сдамся и покину страну, это станет позором для всех. В этой стране жили мои предки, здесь мои корни, и я вправе умереть в той стране, в которой родился», — сказал тогда Динк.
Ниже представляем последнее интервью Гранта Динка, данное им за два дня до смерти.
- Господин Динк, в вашей газете «Агос» вы выступаете в защиту не только армянского меньшинства, но и вообще всех меньшинств в Турции. Вам не страшно?
- Конечно, страшно. Если хотите знать точно, то страх сопровождает меня ежедневно. Вы когда-нибудь наблюдали за голубем? Он все время вращает головой, вздрагивает при каждом шорохе и готов при малейшем поводе улететь прочь. Это нельзя назвать жизнью, только я, в отличие от голубя, не могу никуда улететь.
- За последние месяцы вы дважды привлекались к суду за оскорбление турецкой нации. Лауреата Нобелевской премии Орхана Памука тоже обвиняли, однако в отличие от вас, его не осудили. Как так получилось?
- Меня осудили на 6 месяцев условно. Никто не может угадать, почему из-за пресловутого параграфа 301, предполагающего уголовное преследование за оскорбление турецкой нации, кого-то осуждают, а кого-то нет. Формулировка этого параграфа, отмены которого справедливо требует ЕС, дает свободу рук любому судье. Просто мне не повезло с судьей. Он обвинил меня в том, что я якобы утверждал, что у турок испорченная кровь. Что, конечно, полный бред.
- Вы издаете газету «Агос». Тираж ее очень небольшой. Почему некоторым в Турции она кажется такой опасной?
- Верно. Тираж газеты составляет около 6000 экземпляров. Что беспокоит определенные силы, так это тот факт, что ее читают намного больше людей, и не только в Турции, но и за границей.
- «Агос» считается газетой армянского меньшинства. Почему же она выходит и на армянском, и на турецком языках?
- Именно по этой причине она и является столь опасной для определенных националистических кругов в нашем обществе. Наша газета рассказывает правду о геноциде армян. Но одновременно относит это событие к истории, из которого мы должны извлечь уроки. Мы считаем «Агос» инструментом просвещения и примирения. Однако это не мешает нам играть роль зеркала для турецкого общества и говорить: если мы хотим в ЕС, то нам нужно взять на себя ответственность за историю и прекратить принудительную ассимиляцию всех меньшинств. Все граждане этой страны должны быть равноправны.
- За вашу борьбу вы получили в прошлом году премию Генри Наннена за свободу прессы...
- Это дает повод и для гордости, и для печали. Потому что причина вручения премии отнюдь не хорошая. Плохо, что в стране, столь настойчиво стремящейся в ЕС, основополагающие условия для соблюдения прав человека не являются само собой разумеющимися. Мне бы хотелось получить премию за что-нибудь более радостное, например, за успехи Турции в демократизации.
- Неужели это действительно так плохо быть в Турции армянином?
- Ну, если кто-то держит язык за зубами, то у него вряд ли будут проблемы. Но для меня даже в юности было трудно петь в школе хором о том, как я горжусь тем, что я турок. Конечно, в нашей стране есть, чем гордиться, но ведь я все-таки не турок. Представители общественности любят ссылаться на то, что в стране существуют армянские детские приюты и армянские школы. Однако о том, что из этих школ исключают тех, кто участвует в политической жизни, они предпочитают молчать. Но со мной как раз это и произошло.
- По-видимому, вы повсюду вызываете раздражение. Не только среди турецких националистов, но и среди левых сил Турции, которым вы в молодые годы даже симпатизировали...
- Тогда я думал, что в классовой борьбе главным являются социальные права, истина, а не национальности. Это было моей ошибкой. Меня поразило, что и левые силы в Турции ничего не хотят знать о геноциде армян. И прежде всего, они закрывают глаза на проблемы, связанные с самобытностью. Я же считаю, что борьба за сохранение своей самобытности, за право жить по своим традициям и есть по-настоящему решающая борьба. Я думаю, моим турецким друзьям не понравилось бы, если бы кто-то захотел запретить им родной язык или национальную культуру. Но именно это и стремятся сделать с армянами турецкие политики в течение многих десятилетий. И не только с армянами.
- Когда вы почувствовали по отношению к себе настоящую дискриминацию?
- Отслужив в армии, я мог продолжить военную карьеру и стать офицером. Тогда я уже был женат, у меня было двое детей и третий на подходе. Чтобы получить звание, я, как многие мои турецкие товарищи по службе в армии, сдал экзамены. После этого всех кандидатов в офицеры должны были поочередно вызывать и вручать специальные ордена. Мое имя, единственное, не было названо. И тогда я понял: в Турции, ставшей светским государством, невозможно стать офицером, если ты не мусульманин! Тогда я в действительности впервые понял, что это значит - быть армянином в Турции.
- Вы хотите сказать, что турки сами в каком-то смысле сделали вас активистом борьбы за права армян?
- Верно. Этот момент в моей жизни был переломным. Я основал «Агос» - первую и до сих пор единственную двуязычную газету в Турции. Я хотел знакомить турецкое общество с проблемами армян и публично эти проблемы обсуждать. Поначалу было непросто, потому что к этому моменту армяне еще настолько были травмированы, что были не готовы выплеснуть все наружу. Однако только так мы могли бороться с укоренившимися предубеждениями, с тем, что слово «армянин» использовалось как ругательство, а нас отождествляли с террористическими объединениями типа ПКК. С этой целью нам нужно было стать зеркалом для турецкого общества.
- И что это дало?
- Мы стали составной частью изменений, которые может заметить в Турции каждый, кто хочет видеть. Газета стала настоящим мостом между армянским и турецким обществом. Все больше голосов стало раздаваться в нашу поддержку, в том числе и голос Орхана Памука. Наряду с ним среди нашей читательской аудитории много представителей турецкой интеллигенции.
- В последнем номере вашей газеты вы в одном из материалов задали вопрос: «Что же делает меня мишенью?»
- Кстати, ответ на этот вопрос касался больше армян, чем турок. Ведь я думаю, что я не такой, как многие армяне, предпочитающие прятать голову, когда становится опасно. Но куда это может привести, если все время прятаться, как раз вы, немцы испытали в истории на себе достаточно отчетливо, и не только вы. Именно это делает меня и, к сожалению, не только меня, мишенью. Моей семьи все это тоже касается. Нелегко жене и детям знать, что их отец постоянно получает угрозы расправы - и по телефону, и по электронной почте. Видите, если я вначале сравнивал себя с голубем, то потому что голубь, как бы он не боялся, все же хочет быть на свободе. И это именно то, за что борюсь и я, - чтобы мы все оказались на свободе. Чтобы существующему положению когда-нибудь пришел конец.
- Но вы же могли покинуть эту страну...
- Ах, не говорите хотя бы вы об этом. Достаточно, что я все время это слышу от моих друзей. Я хочу продолжать борьбу здесь. Ведь это не только моя борьба. Это борьба всех тех, кто стремится к демократизации Турции. Если я сдамся и покину страну, это станет позором для всех. В этой стране жили мои предки, здесь мои корни, и я вправе умереть в той стране, в которой родился.
