Онлайн
Почти вся творческая жизнь Хачатура Седраковича Коштоянца была связана с Москвой, с работой в Академии наук СССР и в Московском университете. Но родился он далеко от Москвы в небольшом армянском городе Александрополе (Эриванской губернии) на рубеже XIX и ХХ в., 26 сентября 1900 г.
Город Александрополь — один из древнейших в Армении; он существовал еще в эпоху Урарту, а в средние века носил название Кумайри (Гюмри). В начале ХХ в. Александрополь становится одним из важнейших промышленных центров Армении. В 1920 г. в городе была установлена Советская власть; в 1924 г. в связи с кончиной В. И. Ленина он был переименован, и с тех пор носит название Ленинакан.
Х. С. Коштоянц родился в бедной семье армянского ремесленника.
Его отец, Седрак Геворкович (1870— 1918), работал поваром и пекарем; мать, Айкануш Геворковна (1878—1940), занималась домашним хозяйством и временами работала в качестве надомницы. Хачатур был старшим сыном в семье, имел брата Цолака (1903—1975) и сестру Тамару (родилась в 1911 г.).
В 1906 г. родители Хачатура Седраковича в поисках лучшей доли покинули Александрополь и переехали в Пятигорск, старейший курортный город России.
Здесь их семилетний сын Хачатур сделал первые шаги своего начального образования. Он окончил армянскую церковно-приходскую школу и городское четырехклассное (шестигодичное) училище, после чего занимался самообразованием. Учился он хорошо. Уже тогда проявились важные черты его характера — организован— ность, трудолюбие, любознательность.
Материальное положение семьи по-прежнему оставалось тяжелым. С 1913 г. С. Г. Коштоянц имел в Пятигорске мелочную бакалейную лавку, но и это не вывело семью из нужды, о чем говорит тот факт, что во время первой мировой войны Айкануш Геворковна брала на дом работу по пошиву солдатского белья.
Хачатур Седракович очень рано начал свой трудовой путь. Еще школьником, 13—14 лет, на каникулах он работал в типографии («типографский мальчик») и в конторе нефтесклада Титан. В 1915 г. по окончании городской школы он выдержал экзамен по латинскому языку и был принят в одну из частных аптек Пятигорска в качестве «аптекарского ученика». Почти 6 лет, с 1915 по 1921 г., он проработал в этой аптеке, которая после установления в городе Советской власти стала государственной. В аптеке он познакомился с различными лекарственными средствами и фармакологическими веществами, что несомненно оказалось полезным для его будущей работы в физиологии.
Присущая Х. С. Коштоянцу любознательность позволила ему накопить в процессе этой работы сведения из области фармакогнозии и фармакологии.
В 1917 г. Х. С. Коштоянц сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости в Пятигорской мужской гимназии и на звание аптекарского помощника в Ростовена-Дону. В следующем 1918 г. он сделал попытку поступить в Донской университет (бывший Варшавский университет, эвакуированный в 1915 г. в г. Ро стов-на-Дону), но смерть отца и начавшаяся на Северном Кавказе гражданская война заставили его возвратиться в Пятигорск. Здесь он продолжил работу в аптеке и занялся своим образованием. Для этого он вступил в ряды слушателей Пятигорского народного университета, где учился в 1918—1919 гг. на естественном отделении. В 1920 г. он поступил на работу в
Пятигорский народный университет в качестве лаборанта биологической лаборатории и преподавателя.
Известно, какую важную роль сыграли народные университеты, в их числе Пятигорский, в распространении научных знаний среди широких слоев населения молодой советской республики. Эти культурно-просветительные учреждения возникли в России еще в 70-х годах прошлого столетия и преследовали цель дать возможность овладеть основами естественных и гуманитарных наук лицам, не имевшим возможности учиться в средних и высших учебных заведениях.
Для них в народных университетах читались популярные лекции или циклы лекций, которые иногда сопровождались демонстрациями опытов или практическими занятиями. Народные университеты содержались до революции на общественные средства и не только не поддерживались царским правительством, но систематически подвергались репрессиям со стороны царского правительства. В 1909 г. почти все народные университеты были закрыты и стали возникать вновь лишь после февральской революции.
Позднее в результате создания в советской республике достаточной сети государственных средних и высших учебных заведений, в том числе рабфаков, надобность в учреждениях типа народных университетов отпала, но их роль в народном просвещении в первые годы советской власти была немалой.
Вот в таком народном университете и начал свою преподавательскую деятельность Коштоянц еще совсем молодым человеком. Здесь он приобщился к вопросам популяризации естествознания и приобрел навыки работы с малоподготовленными слушателями. Это очень помогло ему в дальнейшем, в течение всей своей жизни он с большой энергией занимался преподаванием и популяризаторской работой и достиг в этих областях высокого профессионального мастерства. Позднее, уже в Москве, с 1923 по 1930 г. Коштоянц, как бы продолжая преподавательскую деятельность, начатую в Пятигорском народном университете, работал преподавателем на рабфаке Индустриально-педагогического института им. К. Либкнехта, а все последующие годы преподавал в Московском университете.
К Пятигорскому периоду жизни Коштоянца относится и начало его общественной работы. С конца 1917 г. и по сентябрь 1921 г. (с перерывом в 1919 г.) он активно работал в профсоюзе аптечных работников в Терском губотделе Всемедсантруд. Летом 1917 г. принимал участие в забастовке аптекарей. Интересно отметить, что в то же время он увлекается художественной литературой и пробует свои силы в области поэзии.
Работа в народном университете с большей остротой поставила перед ним задачу завершения своего образования. Вопрос о том, в какое высшее учебное заведение поступить, был для него совершенно ясен. Осенью 1921 г. по разверстке он поступает на 1-й курс медицинского факультета Кубанского университета, основанного за год до этого (1920 г.), вскоре после освобождения от белогвардейцев Краснодара (Екатеринодара) Красной Армией (17 марта 1920 г.).
Кубанский университет, и в частности его медицинский факультет, были организованы с помощью Политуправления и Санитарного отдела 9-й Красной Армии. Однако университет в своем первоначальном виде просуществовал недолго: он был расформирован и на его основе возникли другие учебные заведения. На базе медицинского факультета в 1922 г. был открыт медицинский институт, который существует до настоящего времени.
Став студентом-медиком, Коштоянц не порвал связи с Пятигорском. Каникулярное время он проводил в этом городе, где мог продолжить научно-исследовательскую работу в Бальнеологическом институте, в котором имелись не только клинические отделения, но и экспериментальные лаборатории.
История этого научного учреждения представляет несомненный интерес. Еще в 1898 г. на съезде деятелей российской бальнеологии был выдвинут проект организации в стране Бальнеологического института. В 1912 г. эта мысль еще более конкретизировалась: было решено учредить институт экспериментальной бальнеологии в Пятигорске на базе развивавшегося в те годы бальнеологического курорта. Но в условиях царской России все эти проекты деятелей отечественной медицины оказались нереализованными. Зато институт был создан уже в 1920 г., когда еще не была закончена Гражданская война. Решение об организации первого советского бальнеологического института было принято 9 мая 1920 г. только что созданным Северо-Кавказским Ревкомом. 29 июля народный комиссар здравоохранения РСФСР Н. А. Семашко утвердил положение об институте, и в том же году институт начал свою работу.
Одним из организаторов и первым директором Пятигорского бальнеологического института стал выдающийся гидрогеолог, специалист по гидрогеологии минеральных вод Александр Николаевич Огильви (1877— 1942), впоследствии профессор, заслуженный деятель науки РСФСР. В трудных условиях того времени он проявил замечательные организаторские способности, сумев создать и оборудовать лаборатории и привлечь к работе в институте высококвалифицированные научные кадры. Впоследствии в институте работали такие известные ученые, как Д. С. Фурсиков (1893— 1929), К. М. Быков (1886—1959), руководившие исследованиями в области экспериментальной бальнеологии, А. А. Лозинский (1865—1961), возглавивший работы по бальнеотерапии, и другие.
https://collections.nlm.nih.gov/catalog/nlm:nlmuid-101420703-img#
Х. С. Коштоянц начал работу в Пятигорском бальнеологическом институте почти со времени его организации; он числился лаборантом, но его работа вскоре вылилась в самостоятельное научное исследование, основной задачей которого было изучение флоры и фауны горько-соленых озер и минеральных источников Пятигорского района. В частности, он исследовал минеральную воду из озера на Провале. При этом в центре его внимания были микробиологические процессы, лежащие в основе образования лечебной грязи, и процессы денитрификации в минеральных источниках. Он выяснял также роль бактерий в образовании сероводорода и свободных газов в воде этих источников. Работа проходила весьма успешно, и уже в 1923 г., Коштоянц опубликовал полученные результаты в трех статьях.
Свои первые научные работы Х. С. Коштоянц выполнил при поддержке прекрасных научных руководителей — Б. Л. Исаченко и В. М. Арнольди.
Владимир Митрофанович Арнольди (1871—1924), известный ботаник-альголог, в 1920—1922 гг. был профессором Кубанского университета; его лекции по 60танине Коштоянц должен был слушать студентом. Имя Арнольди навсегда связано с исследованием оплодотворения у растений, но, кроме того, он известен и своими альгологическими работами, в частности изучением зеленых водорослей в различных водоемах.
В 1922 г. Коштоянц окончил первый курс медфака Кубанского университета, но в этом году, как уже упоминалось, университет был реорганизован. В связи с этим ряд профессоров покинул его. В. М. Арнольди также не пожелал остаться в организуемом медицинском институте и перешел в Московский университет. Неизбежные при реорганизации затруднения и нарушения нормального ритма работы, по-видимому, побудили Коштоянца покинуть Краснодар и перейти на медицинский факультет Московского университета, где преподавание, велось на более высоком уровне.
Медицинский факультет МГУ имел хорошо оборудованные кафедры и клиники, и среди его преподавателей было много выдающихся ученых. В частности, в преподавании физиологии были сильны сеченовские традиции, так как со времени организации Высших женских курсов чтение нормальной физиологии осуществлял ученик И. М. Сеченова проф. М. Н. Шатерников (4870—1939).
За четыре года учения на медицинском факультете Х. С. выполнил все требования учебного плана и в 1926 г. успешно окончил университет. Пребывание в Москве значительно расширило его кругозор; кроме обычной работы студента, посещения лекций, лабораторных занятий и клиник, он получил возможность пользоваться первоклассными московскими библиотеками, участвовать в заседаниях научных обществ, где в то время велись жаркие дискуссии о путях дальнейшего развития биологических и медицинских наук, и общаться со многими интересными людьми из числа студентов и преподавателей. Это побудило Коштоянца энергично работать над ликвидацией недостатков своего образования и в первую очередь над расширением и углублением своей теоретической подготовки. Усиленные занятия философией и биологическими основами медицинской науки не помешали ему активно участвовать в общественной работе студенческого коллектива.
В его планах дальнейшей научной работы произошел существенный сдвиг. Интерес к изучению микробиологических процессов, связанных с проблемами курортологии, постепенно ослабел. Хотя на каникулярное время в 1923 и 1924 гг. он еще выезжал в Пятигорск и продолжал работу по теме, поставленной Пятигорским бальнеологическим институтом, но теперь его все больше интересовали вопросы физиологии.
Все же жизнь не позволяла Коштоянцу целиком отдаться работе над своим образованием. Материальная необеспеченность вскоре заставила его искать заработок. Этот вопрос он быстро сумел решить и уже в 1923 г. занял пост преподавателя и зацедующего рабочим факультетом при Индустриально-педагогическом институте имени Карла Либкнехта. На этой работе он находился в течение всего студенчества, а потом и аспирантуры и оставил ее только в 1930 г. в связи с отъездом в заграничную командировку.
Решение вопроса о заработке очень характерно для Коштоянца и дает важный материал для понимания основных черт его личности. Студенты того времени обычно решали этот вопрос, соглашаясь на случайную и неквалифицированную работу, брались за частные уроки в порядке репетиторства и т. п., Коштоянц не пошел по этому пути, он не побоялся взяться за большую работу, связанную с повышением профессиональной квалификации, и принять на себя ответственность за деятельность коллектива, заняв административный пост. При этом он мог опереться на свой опыт преподавания, полученный в ранней молодости в Пятигорском народном университете. Со своими обязанностями он справился успешно и сумел совместить работу и учебу.
В то же время произошло важное событие в личной жизни Коштоянца: он женился на Анне Евдокимовне Моисеюк (1903—1974), своей однокурснице по университету. Вскоре семья Коштоянцев пополнилась новым членом: у молодых супругов родилась дочь Кира.
Окончив медицинский факультет П Московского университета, Х. С. Коштоянц поступил в аспирантурут, желая подготовить себя к научной деятельности в области физиологии. Его научным руководителем стал известный физиолог, ученик И. П. Павлова, Иван Петрович Разенков (1888—1954).
Таким образом, еще в 1924 г. произошла встреча Разенкова с Коштоянцем. Работая в одном вузе, они могли пристально присмотреться друг к другу. В студенте-медике, заведовавшем рабфаком института, Разенков сумел подметить способности и задатки будущего ученого и поэтому, как только Коштоянц окончил университет, он зачислил его в число своих аспирантов.
Годы аспирантуры (1926—1929 гг.) сыграли в жизни Коштоянца исключительно важную роль. Поражает насыщенность его жизни в это время разнообразной и весьма энергичной деятельностью. И это при том, что он продолжает заведовать рабфаком и преподавать там.
Его научная работа как аспиранта велась в рамках основной проблематики лаборатории Разенкова, посвященной исследованию пищеварительных процессов при различных пищевых режимах. На собаках с павловским изолированным желудочком Коштоянц пока, зал приспособительные изменения функции желудочных желез и состава желудочного сока при длительном содержании этих животных на однообразных пищевых режимах с преобладанием углеводных или белковых компонентов пищи. То же самое было показано и для секреции поджелудочной железы, при этом ему удалось существенно усовершенствовать методику получения панкреатического сока.
В 1928 г. он предложил модифицированный способ изоляции поджелудочной железы при сохранении ее нервных связей с организмом. Это позволило обнаружить новые факты о действии различных веществ на внешнюю секрецию железы. Кроме этого, Коштоянц изучил развитие секреторной функции этого органа в онтогенезе животных. Несомненно, полученные данные были 6олее чем достаточными (по современным критериям) для защиты кандидатской диссертации, но в те годы диссертации не защищались, так как новые правила защиты еще не были введены, а старые дореволюционные были отменены.
Научные результаты, полученные Коштоянцем, вошли в учебники и монографии. Они явились определенным вкладом в развитие физиологии пищеварения на основе павловских идей и методов в связи с исследованием приспособления пищеварительной секреции к характеру длительных пищевых режимов. В то время подобные исследования проводились и в других лабораториях.
Кроме экспериментальных исследований и административной работы, Коштоянц во время аспирантуры продолжал упорно работать над своим философским образованием. В результате им была написана глубокая и интересная монография, посвященная биологическим воззрениям Ламетри.
В 1929 г. Коштоянц окончил аспирантуру научно-исследовательского Биологического института имени К. А. Тимирязева и был зачислен в нем же на должность заведующего отделом сравнительной физиологии. Чтобы квалифицированно руководить этим отделом, надо было основательно подготовиться к работе с объектами сравнительной физиологии, в частности с беспозвоночными животными. Такой подготовки Коштоянц не мог получить ни у Разенкова, ни у Самойлова, и он решает ходатайствовать о заграничной командировке. По представлению кафедры физиологии животных I МГУ, чему содействовал в первую очередь ее заведующий, А. Ф. Самойлов, заграничная командировка Коштоянцу была разрешена Наркомпросом. Уже в начале 1930 г. он уехал в Германию, а затем в Голландию. Следует отметить, что за границу Коштоянц выехал уже вполне сложившимся научным работником с репутацией талантливого и перспективного исследователя.
В Германии он ознакомился с работами в области сравнительной физиологии, проводимыми в Берлинском университете, и с преподаванием этой дисциплины берлинским студентам-биологам. Но в Берлине Коштоянц провел относительно немного времени, переехав оттуда в Голландию, в лабораторию Г. Иордана.
Профессор Герман Иордан (1877—1943), выдающийся ученый в области сравнительной физиологии, руководил в те годы одной из лучших в мире сравнительно-физиологических лабораторий в Утрехтском университете. В эту лабораторию приезжали многие физиологи из разных стран Европы, чтобы усовершенствоваться в области сравнительной физиологии. Тематика лаборатории была очень широкой и охватывала вопросы сравнительной физиологии нервной системы, мышечного аппарата, дыхания и пищеварения. Особенно интересны были работы Иордана, посвященные исследованию тонического и тетанического типов сокращения мускулатуры у различных животных. Развитые им представления о периферическом или вискозоидном тонусе мышц составили целый этап развития сравнительной физиологии двигательного аппарата.
Иордан встретил Коштоянца радушно и предоставил ему возможность ознакомиться со всеми работами, проводимыми в его лаборатории. То обстоятельство, что Коштоянц был сотрудником Самойлова, несомненно, сыграло положительную роль. В письме к Самойлову от З мая 1930 г. из Утрехта Коштоянц писал: «Мне было оказано достаточное внимание в физиологических и биологических учреждениях как Берлина, так и здесь, в Голландии, в значительной степени как ассистенту кафедры, которую возглавляете Вы. В особенности в Голландии, где то обстоятельство, что я являюсь ассистентом кафедры «русского Einthowen» (как они Вас называют), имеет для меня важное значение»
В Утрехте Коштоянц со свойственными ему энергией и любознательностью стремился восполнить пробелы своей подготовки в области сравнительной физиологии и продумывал планы дальнейшей научной и преподавательской работы в избранной им отрасли физиологии. В том же письме к Самойлову он сообщает: «Здесь в тиши Утрехта, в кругу идей, экспериментальных работ лаборатории Иордана я думаю над тем, что волнует меня. А хочется большого: организовать в Университете.
Впоследствии Коштоянц поддерживал дружеские связи с Иорданом вплоть до начала второй мировой войны. Дважды Иордан приезжал в СССР. Летом 1934 г. Иордан с женой были в Москве гостями Тимирязевского института. Он прочитал несколько лекций в институте и на кафедре физиологии животныхМГУ. В 1935 г. он был в СССР на XV Международном конгрессе физиологов.
Для Коштоянца командировка в лабораторию Иордана имела исключительно важное значение. По-видимому, именно в это время в его сознании созрела программа разработки основ эволюционной физиологии, опирающейся на теорию развития и фактический материал сравнительной, онтогенетической и экологической физиологии.
Высшая аттестационная комиссия Наркомпроса присудила Х. С. Коштоянцу ученую степень доктора биологических наук без защиты диссертации.
В это же время Коштоянц активно работает в Большой советской и Большой медицинской энциклопедиях. Впервые он приступил к этой работе вскоре после окончания аспирантуры. С тех пор и почти до конца жизни он не порывал связь с этими важными изданиями. Уже в 4930 г. он выступил как автор (статья о Ламетри в БМЭ, т. 15) и вошел в состав редакции по отделу физики, физиологии, химии и минералогии (редактор — акад. А. Н. Бах) в качестве соредактора.
В этот же период в жизни и работе Коштоянца произошло еще одно важное событие: 29 ноября 1943 г. была основана Академия наук Армянской ССР на базе Армянского филиала Академии наук СССР в составе четырех отделений, в том числе отделения биологических наук. Коштоянц был избран действительным членом этой академии и академиком-секретарем отделения биологических наук; этот пост он занимал до 1946 г.
В годы войны Коштоянц со всей необходимой энергией использовал свой авторитет специалиста-биолога для участия в идеологической борьбе с фашизмом. Он выступал с антифашистскими докладами в различных аудиториях, написал книгу «Наука против фашистского бреда о расах», которая вышла в 1942 г. во Фрунзе одновременно на русском [136] и киргизском [137] языках. В следующем году эта книга была издана в Ереване в переводе на армянский язык.
Коштоянцу также принадлежала идея включить в программу Большого физиологического практикума новый раздел — морской практикум по сравнительной физиологии. Это было новинкой не только в масштабах страны, но, пожалуй, и для университетов мира. Для разработки программы практических занятий со студентами кафедра командировала двух сотрудников на морские биологические станции — Н. А. Смирнову в Севастополь и Д. А. Сахарова на Белое море, где была налажена летняя практика студентов некоторых других специальностей.
Уже на следующий год, летом 1958 г., морской практикум по сравнительной физиологии стал реальностью. Беломорская биостанция МГУ определилась в качестве постоянного места для его проведения. С тех пор практикум включен в учебную программу и занимает важное место в специальной подготовке студентов-физиологов.
Говоря о Коштоянце как воспитателе студентов и, шире, как о руководителе коллектива, следует отметить еще одну замечательную черту: Коштоянц сознательно или, может быть, неосознанно проявлял заботу о том, чтобы в составе коллектива имелись люди, всегда готовые к острой и нелицеприятной критике его работ.
Хорошо известно, что многими учеными тратятся большие усилия на рекламу собственных достижений, критика же воспринимается болезненно. Имеются и другие, которые относятся к критике более или менее лояльно. Но крайне редко, по-видимому, встречаются в науке люди, которые создают для критики своих работ режим наибольшего благоприятствования, сознавая, что критика эта будет болезненной и не обязательно справедливой. Коштоянц относится к числу таких немногих.
Будучи убежденным «медиаторщиком», он в течение всего периода руководства кафедрой университета культивировал сильное антимедиаторное направление. Во главе этого «государства в государстве» стоял Михаил Георгиевич Удельнов, специалист в области механизмов нервной регуляции сердца и сосудов. В течение 50-х годов и даже позже, когда волна признания химических посредников уже прокатилась по физиологической науке, Удельнов оставался упорным защитником альтернативной, электрической концепции. Многие эксперименты Удельнова и его сотрудников были направлены на поиски иной, немедиаторной функции веществ, которым химическая гипотеза приписывала функцию синаптических посредников.
Не только медиаторы не признавались Удельновым. Он отрицал также способность клетки, входящей в состав управляющей системы, быть эндогенным генератором, обусловливающим возбуждение всей системы. Удельнов считал, что периодическое возбуждение (подобное тому, которое возникает в пейсмекерной области сердца) может быть лишь результатом электрического взаимодействия нескольких, хотя бы двух, клеток. И в этом пункте Удельнов был научным оппонентом Коштоянца, который искал внутриклеточную, химическую основу деятельности периодически возбуждающихся генераторов.
При внимательном прослеживании истории исследований Коштоянца и его сотрудников можно увидеть, что работы, кажущиеся поначалу далекими друг от друга, выстраиваются в некую общую структуру, в которой каждая из них необходима для лучшего понимания целого.
Сознательно или подсознательно, Коштоянц имел все же в виду свои генеральные интересы, однако считал важным и другие факторы, определявшие выбор темы для начинающего работника. Он уважал личные склонности и желания человека, с которым работал. Наконец, оп старался в максимальной степени учитывать потребности страны и науки в специалистах того или иного профиля.
Коштоянц занимался с молодыми зарубежными коллегами, давая им первые уроки эволюционной физиологии, регулярно собираются международные симпозиумы по нейробиологии беспозвоночных; первый из них собрался в сентябре 1967 г., и с тех пор авторитет этих симпозиумов неуклонно растет. В 1980 г. в рамках XXVIII Международного физиологического конгресса венгерские ученики Коштоянца организовали сразу два симпозиума в этой области: один из них был посвящен медиаторным механизмам, другой — клеточным механизмам поведения. Симпозиумы собрали цвет мировой науки, людей, успешно развивающих те области знания, пионером которых был Коштоянц.
Многие труды Х. С. Коштоянца переведены на иностранные языки и изданы за рубежом.
Научные интересы учёного охватывали различные разделы физиологии, от пищеварения до медиаторных процессов в нервной системе.
Однако его основные труды посвящены проблемам эволюции функций организмов и теоретическим основам эволюционной физиологии. Он разработал энзимо-химическую медиаторную гипотезу возбуждения нерва, основанную на взаимодействии процессов обмена веществ и на структуре их белков. Он был убеждённым сторонником химических механизмов передачи возбуждения с клетки на клетку.
Академик Коштоянц экспериментально показал возможность регулирования реакций организма с помощью направленного изменения определённых элементов обмена веществ, изменения функциональной активности систем организма при воздействиях на процессы обмена веществ. Изучил биоэлектрические потенциалы скелетных и сердечных мышц. Доказал особую роль сульфгидрильных групп белковых молекул в состоянии белковых тел, фибриногена, мышечных белков. Установил, что связывание медиатора в нервном окончании выполняется специализированными белками, способными циклически обратимо менять свою структуру и выполнять свою функцию.
Во время Великой Отечественной войны участвовал в разработке снабжения красноармейцев витаминами. Большое внимание в публикациях Коштоянца уделено истории физиологических учений, популяризации трудов, выдающихся учёных И. П. Павлова, И. М. Сеченова, А. Ф. Самойлова и др.
Х. С. Коштоянц скончался 2 апреля 1961 г. в больнице Академии наук, куда был госпитализирован по поводу болей, вызванных прохождением желчных камней. Заболевание само по себе не содержало смертельной угрозы; возможно, что истинной причиной смерти явилось сочетание профессиональных перегрузок с длительной гиподинамией: медикаментозные средства, которые легко перенес бы другой больной, оказались слишком тяжелыми для истощенного сердца ученого.
В самом деле, образ жизни Коштоянца на протяжении многих лет был крайне неблагоприятным для его здоровья. Он передвигался только с помощью легковой машины, не совершал даже простейших пеших прогулок, а небольшие переходы внутри помещений делал лишь очень медленным шагом. При этом, подобно многим ученым, Коштоянц практически не знал, что такое выходной день или отпуск. Не одна, так другая причина могла вызвать такой же исход.
Смерть Коштоянца была воспринята окружающими как нелепая и жестокая случайность.
Материал подготовила: Марина Галоян
Использованная литература: Артемов Н.М., Сахаров Д. А., Хачатур Седракович Коштоянц, 1900—1961, М., 1986.
