Онлайн
Ученый в области автоматики и телемеханики, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники, лауреат Ленинской и Государственных премий, дважды Герой Социалистического Труда.
Самвел Григорьевич Кочарянц родился в городе Новый Баязет, был шестым ребёнком в семье.
Отец занимался мелкой торговлей. Мать вела дом. Дети - Аветик, Самвел, Сое, Айкуш, Ваго и единственная девочка - Люсия - росли, как все. И, конечно, мечтали. Самвелу его большая мечта предстала воочию в образе первой в Камо гидроэлектростанции, построенной в 1925 году. Мощность ее, по современным понятиям, была невелика, но внушительного вида этого комплекса оказалось достаточно для того, чтобы разбудить в армянском подростке неукротимую энергию для достижения зародившейся вдруг жизненной цели.
В возрасте, на два года большем, чем у жюльверновского капитана, “бросается” он в водоворот беспокойной, неустроенной, почти уже взрослой жизни. Ереван? Принимают только в сельскохозяйственный институт. “ Туда - не хочу”, - упрямо заявляет сам себе. С работой - очень трудно. Нет мест. Закончил на всякий случай бухгалтерские курсы. Приобретенными знаниями кормился некоторое время, “мотаясь” по учреждениям. Учёбу начинал в Ереванском государственном университете, но по доносу был исключён и вынужден был в 1930 году уехать в Москву.
Работал на частном предприятии, в литейном цехе завода имени Фрунзе. Но уже в тридцать втором поступил на последний курс рабфака: там не надо было “сдавать русский”, которого юноша практически не знал. На всю жизнь запомнил три “сумасшедших” дня, проведенных перед экзаменами в областной библиотеке от открытия до закрытия. В тридцать третьем сдал экзамены сразу за 2-й семестр в Московском энергетическом институте.
К этому времени уже был женат, имел сына. Жили впятером в комнате тещи в бывшем доме графа Гагарина, на улице Чайковского. Упорным оказался нор-боязетовский юноша. Учился увлеченно. Одновременно работал в электроизмерительной лаборатории, был техническим руководителем по созданию электроизмерительных приборов. Закончив в 1937 году МЭИ по специальности инженер-электрик, поступил сюда же в аспирантуру. Читал лекции на кафедре теоретической электротехники. В 1941 году защитил кандидатскую диссертацию на тему “Применение интегрирующих и дифференцирующих схем для измерения малых вибраций”. Работал доцентом на кафедре электроприборостроения. Член партии с 1942 года, был в течение двух лет и неосвобожденным секретарем партбюро факультета.
В характеристике Самвела Григорьевича от сорок седьмого года, выданной ему для работы в “Приволжской конторе”, отмечены научные отчеты Кочарянца, учебник по курсу “Магнитные измерения”, в создании которого он принял непосредственное участие, и сказано буквально следующее:
“Самвел Григорьевич Кочарянц все свое умение вложил в работу по улучшению учебного процесса и воспитательной деятельности на фаультете. Электрофизический факультет по праву считается одним из лучших факультетов института, и в этом немалая заслуга т. Кочарянца.
Исключительно добросовестный и принципиальный в работе, отзывчивый и внимательный к товарищам. Для Кочарянца как для преподавателя характерно очень ценное качество - внимательное и чуткое отношение к интересам студенчества. Забота обо всех вопросах, волнующих и интересующих студентов”.
В 1945 году работал в Германии, выполняя спецзадание по немецкому ядерному проекту. В сентябре 1947 года начал работать в секретном КБ-11 (Арзамас-16) начальником научно-конструкторского сектора систем автоматики, затем начальником отдела. За разработку систем инициирования заряда из взрывчатых веществ и конструкции систем автоматического зажигания для первой советской атомной бомбы Кочарянцу в 1949 году была присуждена Сталинская премия и вручён орден Ленина, а в 1951 году он вновь награждён Сталинской премией.
В 1952 году, в результате реорганизации КБ-11, в самостоятельную структуру было выделено отделение автоматики, которое возглавил Кочарянц.
После нескольких месяцев пребывания в КБ-11, будучи в командировке в Москве, зашел он в МЭИ – Московский энергетический институт. Директором его тогда была Валерия Голубцова-Маленкова - жена секретаря ЦК ВКП(б).
Увидев Самвела Григорьевича, она удивилась, но не присутствию его, а продолжительному отсутствию... Кочарянц объяснил, что по решению ЦК партии он направлен несколько месяцев назад в “Приволжскую контору”, и попросил директора - через мужа попытаться вытащить его изэтой самой “конторы”. Та пообещала. Но уже на следующий день сообщила, что Георгий Максимилианович за это дело не берется, так как “Кочарянц С.Г. направлен туда по решению ЦК и что не маленковское это дело, а ... сталинское”.
“Так я и осел здесь”, - подытожил раздумья Самвел Григорьевич. Откинувшись на спинку обычного, но уютного домашнего кресла, прищурив жгуче темные глаза, словно замер. Вопросы журналиста, видимо, вызвали в его душе желание оглянуться, воскресить в памяти минувшие события. И скорее всего те события, которые не ценишь в момент, когда они происходят, но которые со временем становятся бесценными. Чем дальше уходят они в прошлое, тем значительнее кажется все, что было когда-то.
С.Г. Кочарянц писал: “Основные требования, которые предъявлялись к системе автоматики, -это обеспечение высокой надежности выдачи необходимых импульсов на заряд и обеспечение безусловной, я бы сказал, 100%-ной безопасности при эксплуатации изделий. После соответствующей проработки вопросов специалистами отделов на совещании у Ю.Б.Харитона были определены главные принципы в построении системы автоматики первого нашего изделия...
Эти принципы и в дальнейшем были применены во всех остальных наших разработках.Более чем 40-летний опыт эксплуатации и испытаний изделий полностью подтвердил правильность принятых решений <...> система автоматики показала высокую степень надежности и безопасности. Не было ни одного случая отказали аварии <...>
В дальнейшем, когда структурно был выделен сектор 6 - по разработке конструкций бомб и системы автоматики, здесь, в различных отделах, решали свои важные задачи <...>
Кроме того, шла экспериментальная отработка электродетонаторов, и действовал общетехнический отдел с непременным нормоконтролем”.
В августе 1953 года, после успешных испытаний первой советской водородной бомбы, Кочарянц вместе с тремя другими членами группы стал лауреатом Сталинской премии I степени и был награждён вторым орденом Ленина. В ноябре 1958 года Кочарянц получил степень доктора технических наук без защиты диссертации.
В 1959 году создано второе КБ ВНИИЭФ и Кочарянц назначен в нём главным конструктором. В 1961 году Самвелу Григорьевичу присуждена Ленинская премия, а в 1962 году присвоено звание профессора. Кочарянц создал свою школу, расширил функции руководимого им КБ, в котором открыл отделы аэробаллистики, механики и микромеханики, оптики и оптиковолокна, создал на базе КБ-2 новое КБ-3.
За разработку боевых частей баллистических ракет в 1962 году Кочарянцу присвоено звание Героя Социалистического Труда. В течение семи лет, начиная с 1966 года, Кочарянц, помимо работы во ВНИИЭФ, одновременно был научным руководителем Горьковского филиала по конструированию и усовершенствованию радиотехнических приборов (радиодатчиков) (НИИИС). В 1969 году присвоено звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР», а в 1977 году Самвелу Григорьевичу в четвёртый раз присуждена Государственная премия.
25 мая 1982 года- полуторачасовое выступление Самвела Григорьевича Кочарянца, к тому времени уже 23 года проработавшего главным конструктором ВНИИЭФ по второму тематическому направлению, давно являвшегося профессором, лауреатом Ленинской и четырех Государственных премий...
Полтора часа! И перед ним - ни единой бумажки, ни единой записи! Говорил как по писаному: даты, факты, тактико-технические данные, результаты. Лишь один или два раза обратился мельком в зал: “Володя, так ведь?”. И, услышав одобрительное “так-так” от Владимира Александровича Родионова, так же уверенно продолжал. А поведать, конечно же, было о чем.
Например, о проблемах, связанных с подготовкой к испытаниям “авиационной бомбы с нашим изделием”. Нужно было создать устройство, которое бы обеспечило управление ею. Встали задачи, связанные с безопасностью, разработкой разъема, электрозамка, системы для подрыва изделия, источника тока, специального блока питания... “Недоразумений в ходе работы было много, - признался докладчик, - но все они в итоге были преодолены”.
Первая ракета была стопятидесятикилометровой дальности, вторая -1200, следующая – 2400 ит.д. Однако, перечислить на бумаге - легко. А в жизни все происходило куда сложнее. Накладывались взаимные технические условия, требования - по параметрам, весу, дальности, работоспособности изделий.
“Споров было много с Королевым, Пилюгиным ” - признался Кочарянц.
Особенно запомнилось ему, как “разошлись с Королевым” (в конце 50-х), когда впервые “внииэфовцы” потребовали провести испытания на акватории. Королев был против. Кочарянц являлся членом Государственной комиссии и документ о приемке изделия без выполнения условия нашего института подписывать наотрез отказался. Создали еще одну спецкомиссию. Главный конструктор КБ-11 ВНИИЭФ стоял на своем. Пытались одолеть “упрямца”, приведя политические мотивы. Ответил одной фразой: “Меня политика не интересует, а меня интересует техника, поскольку я - техник”. И - пошел к Хрущеву. “Тот меня поддержал...”. И вскоре Королев примиряюще сказал: “Слушай! Ты хочешь в акватории стрелять? Давай стрелять”. Сдали это изделие - “семерку” в 1959 году. В мае того же года, в связи с тем, что ВНИИЭФ довольно ощутимо “разросся”, внедрялись новые задачи-направления, была проведена и реорганизация в руководящем составе: Ю.Б. Харитона назначили научным руководителем, а Негина Е.А. и Кочарянца С.Г. - главными конструкторами института.
Обладал внутренней, какой-то даже неосознанной, интуицией по технике дела.
Принимал дальновидные решения даже по тем вопросам, в которых, казалось бы, и не должен иметь этой Интуиции. Память его была цепкой и точной.
Рискованных решений избегал, показав немалую прозорливость. Убежденный в том, что ядерной войны не будет, предотвращал большие неоправданные затраты государства. “Он экономил
для страны, очевидно, немалые суммы”, - высказался как-то Александр Ефимович Даниленко, кандидат технических наук, проработавший с Кочарянцем бок о бок многие десятилетия.
Как-то в беседе с сотрудниками вспомнил, что в 1959 году был назначен главным конструктором.
- Как в 59-м? - переспросили его. -Да.
...Ряд сотрудников, работавших с Кочарянцем еще и до 59-го, думали, что он “принял эту должность” гораздо раньше. “Значит, у нас сложилось впечатление, что он почти всегда был главным конструктором. Судили по делам - не по датам”. Сотрудникам доверял. Получив аргументацию, подтверждение правильности сделанного, документ подписывал. Но случалось и обратное. Подписывать отказывался, не утруждаясь мотивировкой. Прощали: характер.
А характер знали. И привычки. “Противоречивая фигура” - это тоже о Самвеле Григорьевиче. Мог повысить голос. Отругать. Но можно было быть уверенным, что через малый промежуток времени сам пригласит, и именно твой вопрос решится быстрее, чем у остальных: это было у
Самвела Григорьевича своеобразной формой принесения извинений.
Не случайно от сотрудника, имеющего вполне довольный вид, вдруг можно было услышать: “А меня САМ... выгнал!”
- Чему радуешься, чудной?
- Так, значит, поможет обязательно.
Изучили характер-то, хитрецы. Бывало, чуть не срывал заседания бюропарткома. Накануне, познакомившись с документами, вроде, соглашался, а на бюро...
Если чувствовал, что “перегнул палку”, на утро непременно появлялся у кого-либо из секретарей:
“Я там, вроде, вчера что-то...”.
Общаться же с ним было приятно. Беседа получалась своеобразная - был очень точен в выражении мысли, если чувствовал, что собеседник чего-то не уловил, повторял сказанное слово в слово.
Тому, кто сталкивался с Самвелом Григорьевичем впервые, вначале могло быть немного страшновато. Казался нелюдимым, недоступным. Однако все менялось, едва становились видны основные свойства его души - мягкость и терпеливость, интеллигентность. А “дрожь в коленках” оставалась просто от сознания, что это - Ко-ча-рянц! Вне сомнения: во ВНИИЭФ есть Люди - почти легенды, почти мифы, особенно для молодых сотрудников.
...В Нор-Боязете, нынешнем Камо, стоит бронзовый бюст С.Г.Кочарянца. - Ну, стоит и стоит, - сказал как-то с улыбкой Самвел Григорьевич. - Когда приезжал, разве что племянники гомонили около него: “Дядя Самвел! Дядя Самвел! А Вы здесь такой молодой!”.
Скончался Самвел Григорьевич Кочарянц 4 августа 1993 года, похоронен в Сарове.
Материал подготовила: Марина Галоян
Использованная литертаура: Окутина Г.С. (сост.) Люди Объекта. Очерки и воспоминания
