Онлайн
Поля Сезанна побаивались, чего ждать от него, не знали. Модели замирали на сеансах позирования, не смея пошевелиться, а друзья-художники, прежде чем познакомить кого-то с Сезанном, готовились и предупреждали новичка: Поль застенчивый и импульсивный, ему нелегко общаться с новыми людьми, он может даже не явиться на встречу, но, во-первых, он гениальный художник, а во-вторых, вы его полюбите, несмотря ни на что. И это «несмотря ни на что» обычно срабатывало.
Поль Сезанн. Автопортрет в белом тюрбане
«Никому не удастся меня закрючить!»
Однажды мальчишка, съезжавший по перилам, со всей силы толкнул маленького Поля в спину. «Удар был настолько сильным и неожиданным, что долгие годы меня мучит страх, что это может повториться. С тех пор я не выношу даже легкого случайного прикосновения», — рассказывал Сезанн.
Молодой художник Эмиль Бернар был другом, большим поклонником Сезанна и сделал в Эксе лучшие фотографии своего наставника. Однажды они прогуливались вместе, Сезанн оступился, потерял равновесие — и Эмиль подхватил его под руку. «Никто не смеет ко мне прикасаться… Никому не удастся меня закрючить. Никогда! Никогда!», — исступленно кричал Сезанн. Он развернулся и побежал к мастерской, бормоча «не закрючат, не закрючат». Вечером Сезанн пришел с извинениями.
Поль Сезанн в Понтуазе, 1877 г
Картина первому встречному
Сезанн ехал с мотивов и нес подмышкой этюд. Проходя через вокзал Сен-Лазар, столкнулся с незнакомцем, который попросил показать картину. Бледный, тощий молодой человек, увидев развернутый на стене пейзаж, был потрясен: и невиданным зеленым цветом, и свежестью, и манерой письма. «Если вам так нравятся мои деревья, забирайте!», — предложил Сезанн. «Мне нечем заплатить», — возражает художнику новый поклонник. Сезанн отдает картину даром и оба уходят с вокзала абсолютно счастливые.
Эту историю рассказывает сын Огюста Ренуара Жан в книге об отце. И у истории было продолжение. Прямо с вокзала счастливый Поль отправился в мастерскую, которую снимали вместе Ренуар и Моне. «У меня появился поклонник!», — торжественно заявил он с порога. А первым встречным оказался вечно нищий и изгоняемый из всех кафе, где пытался играть свои сочинения, композитор и музыкант Эрнест Кабанер.
Кабанер и Сезанн познакомятся еще раз — в одном из богемных салонов, а спустя три года художник обеспечил своего первого почитателя, уже тяжело больного, постоянной пенсией, расплатившись за это несколькими работами. Над кроватью умиравшего Кабанера все еще висела картина «Купальщики на отдыхе».
Купальщики на отдыхе, 1877г
«Роден пожал мне руку!»
Настоящих поклонников у Сезанна всегда было мало. И он привыкает не доверять похвалам: ерничает, срывается со смеха на слезы, искренне благодарит и тут же яростно обвиняет в лести.
Когда критик Гюстав Жеффруа в 1894 году написал о художнике из Экса длинную положительную статью, Клод Моне решил их познакомить. Подготовка велась нешуточная. Моне пишет письма критику, чтобы подготовить его к встрече: «Какая жалость, что этот человек не получил большей поддержки в жизни! Он настоящий художник, страдающий от неуверенности в себе. Его нужно подбадривать, и он очень высоко оценил Вашу статью!». Моне пишет письма художнику — и устраивает его приезд в Живерни. Приглашены еще Жорж Клемансо, Октав Мирбо и Огюст Роден.
Не смотря на опасения приглашенных и хозяина дома в Живерни, Сезанн явился. Он весел, иногда даже слишком, резок и искренен. «Мсье Роден совсем не гордец, он пожал мне руку! А у него столько наград!», — со слезами на глазах делится радостью Сезанн. По окончании ужина все выйдут провожать Поля до гостиницы, где тот остановился, — он посреди пыльной дороги станет перед Роденом на колени и снова поблагодарит за рукопожатие. Чудак этот Сезанн.
Сезанн и Писсарро в Понтуазе, 1873г
Яблоки на вишневом дереве
Когда Сезанн оставался недоволен картиной, он просто вышвыривал ее в окно. Садовник Огюст Блан вспоминал позже, что старые оливы, росшие под окнами его мастерской, были увешены незаконченными натюрмортами. Иногда Поль вспоминал о каких-нибудь не совсем безнадежных этюдах, провисевших в саду несколько месяцев, — и они снова возвращались на мольберт.
Натюрморт с тарелкой вишен, 1887г
«Сынок, надо бы снять «Яблоки» с вишневого дерева. Я думаю, у меня еще получится их исправить», — попросил он сына, когда тот привез из Парижа в Экс Маршана Амбруаза Воллара за новыми картинами.
Натюрморт с яблоками, 1898г
Небо серого цвета
Но Воллара яблоками на вишневых деревьях с толку не собьешь — он понимал, что встретил своего художника. Сезанн же Воллару прощал такие выходки, которые другим были не позволительны. Обычно он бросал кисти, ругался и прекращал работу над портретом, если модель отвлекалась. Ни соблазнительность первой красавицы Прованса Мари Гаске, ни близкая дружба с мужем Александрины Золя Сезанна не убеждали — он отказался продолжать их портреты, потому что первая задремала, а вторая посмела обернуться на чью-то шутку. Уснувший во время сеанса Воллар был прощен.
Обычно, сильно устававший после утреннего сеанса, Сезанн не писал во второй половине дня. Но с портретом Воллара — другое дело. Сезанн выглядывает в окно и говорит сыну: «Небо становится светло-серым. Давай поешь, сбегай к Воллару и приведи его ко мне!» — «А ты не боишься переутомить Воллара?» — «Какое это имеет значение, если небо серое?»
И Воллар позирует столько, сколько требует художник. Пройдет не один сеанс, портрет близится к завершению. И вот однажды Сезанн внезапно уезжает и Парижа в Экс, бросив работу. «Мне нравится, как вышла крахмальная рубашка», — ворчит он.
Портрет Амбруаза Воллара, 1895г
По материалам artchive.
