Онлайн
«Амбарцумян нанес Армению на карту звездного неба» (The Independent).
«…Один из самых сильных ученых своего времени» (Royal Society Biographical Memoirs).
«…Гигант мировой астрофизики…» (Дэвид Черри, 21st Century Science & Technology).
Я родился в Тифлисе в 1908 году, 5 сентября по старому стилю.
Тбилиси, Сололаки
Мой отец, Амазасп, был сыном Асатура Арутюновича Амбарцумяна, жителя села Басаргечар (ныне Варденис), и сам родился в Басаргечаре. Начальное образование мой отец получил в деревенской школе и часто рассказывал, что школа находилась в деревне Большая Мазра, куда ему приходилось ходить пешком.
Деда своего, папа-Асатура, я хорошо помню, но родная моя бабушка рано умерла. Папа-Асатур скончался в 1916 году в Басаргечаре. Получив известие о болезни папа-Асатура, отец выехал из Тифлиса, где мы жили, в Басаргечар, но поспел только к последним его часам, когда мой дед уже потерял сознание.
Асатур, дед Виктора Амазасповича, 1910 год
Тер Саак Хаханянц, дед Виктора Амазасповича
Амазаспу Асатуровичу Амбарцумяну, моему отцу, я обязан всем.
Амазасп Асатурович и Рипсиме Сааковна Амбарцумян, 1907г
Когда мне было 3-4 года, он заметил, что я с легкостью решаю простые арифметические задачи. Для меня даже не представляло труда перемножать в уме любые двузначные числа. Отец начал всячески поощрять мой интерес к таким упражнениям.
Он очень был воодушевлен и пытался даже в 5-6-летнем возрасте познакомить меня с алгебраическими задачами. Отец чрезмерно хвалил меня перед нашими знакомыми. По его мнению, я демонстрировал признаки математического таланта. Действительно, я любил выполнять арифметические действия, и при поступлении в школу выяснилось, что в этом я сильнее других учеников.
Отец настаивал на том, что я должен специализироваться в математике. С двенадцати лет я заинтересовался астрономией, не оставляя, однако, математику. В частности, отец был несколько недоволен, когда, окончив школу и отправившись в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), я выбрал астрономическую специальность, но, так как обе специальности были на одном факультете, он примирился с моим выбором.
Выбор Ленинградского университета не был случайностью. Отец сам закончил в 1907 году юридический факультет Петербургского университета в период наибольшего его расцвета. Отец утверждал, что Петербургский университет в то время был сильнее многих европейских университетов. Это убеждение имело свое основание. На юридическом факультете в то время общий курс теории государства и права читал профессор Лев Петражицкий. По мнению отца, он был гениальным теоретиком права.
Товарищи моего отца рассказывали мне, что отец настолько был вдохновлен теорией Петражицкого, что благоговейно слушал его лекции стоя. Прослушав тот или иной его предмет (например, общую теорию права), он не удовлетворялся сдачей экзамена, но еще раз посещал тот же самый курс и снова сдавал экзамен. Для него Петражицкий был богом. С детства помню, что в нашем доме всегда были открытки с его портретом.
После революции Петражицкий переселился в Варшаву (был поляком по национальности). Там он переиздал свои книги на польском языке. Скончался в Польше в тридцатых годах.
В пятидесятых годах отец поручил одному сотруднику Академии, направлявшемуся в Варшаву, возложить цветы на могилу Петражицкого. Кажется, поручение было выполнено.
В шестидесятых годах я сам побывал в Варшаве. Вместе с женой мы посетили могилу Петражицкого. Польские астрономы спрашивали меня, почему именно мне интересен Петражицкий. Я подробно объяснил. Действительно, удивительно, что на родине Петражицкого даже специалисты, хотя и знают его имя, но не сознают, что Петражицким следует так же гордиться, как они гордятся Коперником.
И теперь, если кто-нибудь из моих внуков поедет в Варшаву, я обязательно поручу ему посетить могилу Петражицкого. Сколько отец рассказывал о нем!
Мой отец был горячим, страстным, беспокойным (по сравнению, например, со мной) человеком. Мы считали, что даже ребенок мог его обмануть. Кое-кто из окружающих ему не нравился, и в этих случаях он ни от кого не скрывал своего мнения. Это порождало много трудностей в его жизни. Он с легкостью приобретал врагов и часто дело доходило до суда. Будучи юристом, он не избегал судов. В дальнейшем мне удалось убедить его в том, что судов лучше избегать, и в последние годы жизни, увлекшись переводами греческих классиков (с греческого на армянский), он более не обращался в суд.
В молодости отец любил играть в карты, и бывали случаи, когда он проигрывался до последней копейки. Однако должен признаться, что это случалось редко.
Трудолюбие отца требовало вдохновения. Помню, как, переводя греческих классиков, он просиживал целые ночи за работой. В последние годы жизни отец увлеченно преподавал классическую греческую и другую литературу, и его воодушевленность передавалась студентам.
Отец любил свою семью. Когда моя большая семья переселялась из города в город (Ленинград-Елабуга, Елабуга-Ереван), отец следовал за нами и стремился жить недалеко от нас. Особенно любил он мою старшую дочь (свою внучку) Карине. В целом свете для него не было более любимого человека.
Отец очень любил книги. После его смерти моя мать подарила его большую библиотеку Академии наук Армении.
Моя мать, Рипсиме Сааковна, родилась в 1885 году. Она была дочерью Тер-Саака Хаханьянца, священника из Цхинвали.
Как всякая армянская женщина тех времен, мать, в основном, занималась домашними делами. Особенно любила чистоту дома и детей. Когда я умывался, она всегда стояла рядом: хотела, чтобы я мылся чисто. Вне дома бывала редко. Помню только, что когда мы всей семьей ходили в театр (такие случаи бывали очень редко), то, возвратившись, она долго вспоминала разные смешные ситуации и выражения.
Относительно женитьбы моих родителей мне известно следующее. В 1905 году мой отец, студент Петербургского университета, находился в Тифлисе, поскольку, в связи с революционными событиями, университет не работал.
Отец решил жениться, и товарищи посоветовали ему отправиться в Цхинвали с целью жениться на какой-то определенной девушке. Он поехал в Цхинвали и там случайно остановился в доме армянского священника Саака Давидовича. Однако увидев его дочь Рипсиме, он был очарован ею и тут же попросил у Тер-Саака ее руку.
Такая решимость Амазаспа Амбарцумяна очень удивила Тер-Саака, сначала Тер-Саак сомневался и решил телеграфировать в Петербургский университет с целью выяснить, действительно ли Амазасп Амбарцумян является его студентом. Получив положительный ответ, Тер-Саак дал свое согласие. Авторитет студента Петербургского Императорского университета был очень высок! Свадьба состоялась в Тифлисе.
С 1906 года учеба моего отца в Петербургском университете продолжилась, и в 1907 году он окончил университет. Когда я был школьником, я часто рассматривал отцовский диплом Императорского университета. Тогда он поражал меня своей солидностью, но, к сожалению, с тех пор я его не видел.
Вообще говоря, я всегда был невнимателен к делу сохранения важных документов. Например, когда я в 1928 году окончил тот же Ленинградский университет и защитил дипломную работу, то диплома не получил. Лишь в 1978 году, когда исполнилось 50 лет со дня моего окончания университета, я, посетив университет, получил диплом. В университете это событие вызвало удивление, так как многим было известно, что с 1940 по 1944 год я был проректором университета по научной части, и мне было бы легко в те годы получить диплом. Так что в дипломе написано, что он выписан в июне 1928 года, но вручен в июне 1978 года.
Отец скончался в 1965 году в Бюракане. Моя мать прожила после этого 7 лет. Они похоронены рядом на кладбище Бюраканской обсерватории.
Из Тифлиса наша семья (отец, мать и мы, трое детей) летом ездила в Басаргечар, родную деревню, как на дачу. Это нам удалось несколько раз, но мои самые ранние воспоминания связаны с 1914 и 1916 годами.
В 1916 году мы всей семьей побывали на яйле и пробыли там два или три дня. Когда мы ехали из Басаргечара на яйлу, то в пути что-то сломалось в телеге. Мы были вынуждены заночевать в деревне Дашкенд и лишь на следующий день продолжить свой путь на яйлу. В Дашкенде остановились в доме знакомого турка. Надо сказать, что у этого турка (как теперь говорят, азербайджанца) мы встретили самое радушное гостеприимство. Горы и яйла произвели на меня огромное впечатление благоуханием воздуха и величием Кейти-дага.
1 сентября 1917 года я поступил в 3-ю тифлисскую гимназию. Обучение велось на русском языке, но и армянский язык был поставлен хорошо. Кроме армянского языка, мы проходили на армянском языке армянскую историю и географию.
В нашей семье армянский язык был святыней. Никогда не забуду нашего учителя армянского языка и истории. В Тифлисе он был одним из лучших учителей армянского языка. Его звали Гайк Овакимян. Вспоминаю его, как вспоминают святых.
Начиная с 1921 года, я все больше и больше увлекался астрономией. Конечно, большая часть прочитанных мною книг относилась к популярной литературе, однако с помощью звездного атласа (русское издание атласа Месье) я познакомился со звездным небом. Мой интерес был огромным, и за несколько месяцев я прочитал большинство доступных мне книг.
Отец заметил, что я за столь короткое время овладел многими разделами этой науки. Он хвалил меня перед всеми, демонстрировал, как я владею предметом. Я, конечно, сознавал, что владею только результатами, но аппарата исследований совсем не знаю. Правда, с тринадцати лет я начал читать книги и этого направления.
В Тифлисе был один очень хороший учитель, знаток астрономии, Сундуков Николай Игнатьевич. Он в начале десятых годов окончил Московский университет по специальности астрономия и преподавал в четвертой гимназии. В связи с этим в 1921 году я перешел из третьей гимназии в четвертую. Сундуков оказал мне большую помощь в овладении основами астрономии, и когда я, окончив школу, поехал в Ленинград, он послал со мной письмо на имя члена-корреспондента Академии наук Костинского, в котором рекомендовал меня, как молодого человека, серьезно относящегося к науке. Сундуков скончался, когда я уже окончил университет. Я очень обязан ему.
В четвертой гимназии я проучился три года. Национальный состав там был смешанным. Армяне большинства не составляли, как это было в третьей гимназии, но были довольно многочисленны. Очень хорошо преподавался русский язык, но по армянскому языку за три года прогресса почти не было.
В последнем классе (седьмом) Советскую Конституцию нам преподавал некто Эгнаташвили. Как мне объяснили позже, настоящим отцом Сталина был аристократ Эгнаташвили, а мой учитель Эгнаташвили был законным сыном этого аристократа. Не знаю, насколько это объяснение соответствует действительности.
В Тифлисе наша семья была в тесных дружеских отношениях с семьей Арама Тер-Григоряна, университетского товарища моего отца. Арам Тер-Григорян был родным братом Ваана Терьяна. Ваан Терьян в это время жил в Москве, но иногда бывал в Закавказье. Хорошо помню, как однажды кто-то позвонил в нашу квартиру. Мать открыла дверь. Оказалось, что это был Ваган Терьян, искавший отца. Отца дома не было, и он ушел, а мать сказала, что это был Ваан Терьян, но я сумел увидеть с балкона только спину уходившего Терьяна. Это произошло, по-видимому, в 1915 или, более вероятно, в 1916 году, и я уже знал, что Терьян — известный поэт.
Теперь я с гордостью говорю, что видел Ованеса Туманяна, впоследствии часто встречал Аветика Исаакяна (после того, как он переехал в Ереван), хорошо был знаком с Дереником Демирчяном, но Ваана Терьяна видел только со спины. Жаль, тем более, что мы много времени проводили с семьей его брата, Арама Тер-Григоряна.
Помню, как в 1920 году наши семьи вместе сняли в Коджорах дачу и там провели лето. Почти каждый день наши семьи обедали вместе и очень сблизились. Умная и скромная дочь Арама Седа была моей ровесницей и мы стали друзьями. После переезда из Коджор в Тифлис дружба наших семей продолжалась.
Из тифлисских воспоминаний хочу рассказать здесь еще три случая.
В 1918 году в третьей гимназии состоялся утренник. Хотя гимназия состояла в то время почти целиком из русских классов, утренник происходил на армянском языке. Я любил декламировать стихи по-армянски, и к тому же мой голос был довольно зычным. По-видимому, по этой причине мне было поручено прочитать стихотворение «Артавазд» Иоаннеса Иоаннисяна. Я декламировал с воодушевлением. Меня подозвал к себе Ованес Туманян, который присутствовал на утреннике. Я подошел, он меня похвалил и поцеловал. Спросил, не сын ли я Амазаспа. В жизни я получал много премий и орденов, но до сих пор я считаю наивысшей наградой эту похвалу Ованеса Туманяна. Жаль, что он рано ушел из жизни! Как нужен такой Отец нашему народу!
В Тифлисе было товарищество армянских писателей. Мой отец был секретарем этого товарищества. Было также и общество грузинских писателей. Там в области поэзии властвовала группа символистов под руководством Григора Робакидзе. Армянское общество решило на своем заседании выслушать доклад моего отца о новейшей грузинской поэзии, поводом для чего было появление сборника стихов грузинских символистов на русском языке.
Мнение моего отца заключалось в том, что футуризм, крайний символизм и подобные течения представляют собой упадочные явления в мировой литературе. Но он не отрицал таланта грузинских символистов. При обсуждении доклада среди выступавших был и Паоло Яшвили. Несмотря на бурную дискуссию, атмосфера была очень дружелюбная. Чувствовалось, что обе нации уважают друг друга, а разногласия являются теоретическими.
Хочу также рассказать, как мы, ученики третьей гимназии, участвовали в проводах армянского народного героя Андраника.
Это случилось в 1919 году, в Тифлисе, перед домом Ованеса Туманяна, на Вознесенской улице. Ученикам сообщили, что Андраник находится там и собирается выехать за границу. Вся наша школа собралась и отправилась к дому Ованеса Туманяна, где уже собрались ученики нескольких школ. Андраник вышел и приветствовал собравшихся учеников. С ним были также его телохранители. Нам было непонятно, почему Андраник уезжает. Мы не знали, что он окончательно прощается с Закавказьем. Мы не догадывались, что в таком возрасте ему уже невозможно быть командиром добровольцев. Грустные, мы разошлись по домам.
По окончании школы моя сестра Гоар и я решили поехать в Ленинград для получения высшего образования. И вот в один из августовских дней наши родители собирали нас для поездки в Ленинград. Из Гори приехал Тер-Саак. С ним и с родителями мы приехали на вокзал. Однако билетов на московский поезд нам не досталось, и мы вынуждены были сесть на поезд, который шел до Ростова. В Ростове снова не удалось получить место в прямом плацкартном вагоне и пришлось ехать в товарном вагоне. Наше путешествие до Москвы заняло три дня, но оно было очень приятным. В поезде мы встретили студентов, возвращавшихся с каникул в Москву и в Ленинград. Студенты пели русские народные песни. Здесь же я впервые встретился с простыми русскими крестьянами. Один из них очень был стар и повторял: «Я барыне ручку целовал». Мы многому научились, увидели жизнь. Ведь до тех пор я и Гоарик жили в семье, с родителями.
Так начался второй период моей жизни. Он прошел в России, главным образом в Ленинграде.
Несколько слов о сестре Гоар и брате Левоне.
Сестру дома всегда называли Гоарик. Она была на год старше меня. В Ленинграде в августе 1924 года ей не удалось сразу же поступить в университет (не было направления от университетской партийной организации). Но в 1925 году она поступила на первый курс математического факультета. С нею училось много блестящих студентов. Из них по крайней мере двое (С. Л. Соболев и С. А. Христианович) стали академиками. Гоарик окончила университет в 1929 году.
После окончания Гоарик стала преподавать высшую математику в финансово-экономическом институте и одновременно поступила в аспирантуру по теории вероятностей и статистике к академику С. Н. Бернштейну. Под руководством Бернштейна она окончила аспирантуру и стала кандидатом наук. Впоследствии (начиная с 1944 года) стала доцентом ереванских вузов. В годы войны Гоарик была с нами в Елабуге. Вышла она замуж в 1939 году за Ованеса Петросяна и у них родился сын — Левон. Гоарик скончалась в 1979 году.
У нас с Гоарик был младший брат по имени Левон. Он родился в 1910 году, т. е. был на два года младше меня.
После окончания средней школы Левону не удалось поступить в Ленинграде в высшее учебное заведение, т. к. в средней школе он учился на армянском языке. Однако он сумел поступить на краткосрочные курсы гравиметристов, после чего работал в гравиметрических экспедициях Ленинградского астрономического института. В 1933 году, когда Левон был в экспедиции, мы получили телеграмму о его болезни. Отец сразу же выехал в район экспедиции. Однако выяснилось, что телеграмма была послана уже после смерти Левона. Отец поехал помочь ему, но смог только привезти в Ленинград его тело.
Много лет спустя нам стала известна версия смерти Левона, возможно, более вероятная. Согласно этой версии, он принял участие в ночной охоте на волков. Дело было в пустыне, в Гурьевской области. Охота велась на грузовике. На крутом повороте он выпал из грузовика, дверца открылась, и брат упал на землю, был ранен и вскоре скончался. Нам решили не сообщать истинную причину смерти. Об этом нам рассказали после войны в Абрамцеве, в семье одного из отдыхавших там академиков. Прошло уже много лет, и мы не продолжили расспросов.
«Эпизоды жизни» - воспоминания Виктора Амазасповича, изданы посмертно в 2001 году. «Эпизоды жизни» состоят из пяти частей: Тифлис, Ленинград, Елабуга, Ереван, Дневник.
Будучи студентом, Виктор Амбарцумян в 1926 году опубликовал свою первую научную статью, посвященную солнечным факелам. Окончив университет в 20 лет,Амбарцумян учился в аспирантуре Пулковской Обсерватории под руководством А.А.Белопольского с 1928 по 1931 гг.
В 1930 году женился на Вере Федоровне Амбарцумян (урожденной Клочихиной, родом из деревни Лысьва, Соликамского уезда, Пермской губернии).
Вера Федоровна Амбарцумян
Виктор Амазаспович и Вера Федоровна
В 1934 году, после четырех лет работы в Ленинградском Университете, Амбарцумян основал и возглавил первую в СССР кафедру астрофизики. В 1939-1941 гг. Амбарцумян был директором Астрономической Обсерватории Ленинградского Университета.
В 1939 году Амбарцумян был избран членом-корреспондентом, а в 1953 году - действительным членом Академии наук СССР.
Великая Отечественная война застала его на посту проректора Ленинградского Университета. В самом начале войны, в 1941 году, научные лаборатории Университета были эвакуированы в далекий от фронта город Елабугу, в Татарстан, где Амбарцумян провел четыре года, возглавляя эвакуированные лаборатории.
В самый тяжкий период войны, в 1943 году была основана Академия наук Армянской ССР.
Несколько слов о четырех ведущих ученых, вошедших в первый состав Академии: Г.Ачаряне, М.Абегяне, Я.Манандяне и С.Малхасяне.
Все четверо были людьми феноменальной трудоспособности. Стилем своей работы они очень отличались от других ученых того времени, советских и иностранных. Казалось, что они были проникнуты духом Месропа Маштоца и Мовсеса Хоренаци. Народ с восторгом принял известие об их назначении академиками, т.к. все понимали, что этим устанавливается связь между армянской наукой советского периода и традициями классической армянской науки. Интеллигенция очень любила их. Считалось, что их членство в Академии является залогом того, что Академия будет обращать особое внимание на изучение и дальнейшее развитие армянского языка, истории и литературы. Можно сказать, что упомянутые ученые вместе с Орбели составляли блестящую пятерку, которой могла гордиться наша Академия.
Иосиф Орбели был человеком передовой и блестящей мысли. Мне кажется, что по своим научным способностям и широте горизонта он занимал несомненно первое место среди деятелей общественных наук того времени. Могут возразить, что его собственный вклад в науку, если мерить объемом работ, не может сравниться со вкладом Манандяна или Ачаряна. Но, с точки зрения общего результата деятельности, он не уступал своим коллегам. Я с удовольствием и благодарностью вспоминаю свои беседы с ним. Они были очень полезны для меня.
Если к этому добавить остальных членов отделения общественных наук - Аветика Исаакяна, Григора Капанцяна и Арсена Тертеряна, то станет ясно, что в лице этих восьми академиков мы имели очень сильный состав отделения.
Виктор Амбарцумян
И.А.Орбели был назначен президентом, а Амбарцумян - вице-президентом Академии. В 1947 году Амбарцумян был избран президентом Академии наук Армении и затем переизбирался на этом посту вплоть до 1993 года, после чего стал ее почетным президентом.
В.А. Амбарцумян и Католикос Вазген I
В 1946 году Амбарцумяном была основана Бюраканская Обсерватория, бессменным директором которой он был вплоть до 1988 г.
В.А. Амбарцумян и Н.С. Хрущев
От армянского Филиала АН СССР наша Академия получила в наследство Ереванскую обсерваторию. Обсерватория находилась в сквере Г.Гукасяна, и теперь ее здание принадлежит университету. К сожалению, она находилась в очень жалком состоянии. В составе сотрудников обсерватории не было ни одного кандидата наук. Наиболее трудоспособными людьми были Г.Бадалян и Б.Маркарян. Бадалян наблюдал на любительском уровне сравнительно яркие переменные звезды. Маркарян прошел у меня в Ленинграде аспирантуру и гoтoвился в Ереване к защите диссертации. Было еще четыре или пять сотрудников, которые выполняли чисто техническую работу. Единственным инструментом, взятым на время в Ленинграде, был 9-дюймовый телескоп.
Было ясно, что обсерватория в таком состоянии не может себя оправдать. Я жил надеждой, что можно будет подготовить кадры в университете, а пока необходимо было получить работоспособный телескоп.
Большие надежды внушал кандидат наук, физик Норайр Кочарян. Он и еще несколько других физиков смогли поднять уровень преподавания физики в Ереванском университете.
Мы хорошо понимали, что в области точных наук нужно выполнить огромную работу, правильно поставить задачи, приобрести современное оборудование и упорно, терпеливо работать. Теперь эта задача была гораздо важнее задачи выбора академиков.
Виктор Амбарцумян
В.А. Амбарцумян в рабочем кабинете, 50-е гг.
Амбарцумян с 1961 по 1964г был президентом Международного Астрономического Союза. Дважды был избран президентом Международного совета научных союзов (1966-1972).
В.А. Амбарцумян скончался 12 августа 1996 года и покоится в Бюракане, около Башни Большого Телескопа.
Основные направления научной деятельности
В 1932 году журнал “Monthly Notices” Королевского Астрономического Общества опубликовал статью Амбарцумяна “On the radiative equilibrium of a planetary nebula”, которая сейчас считается краеугольным камнем современной теории газовых туманностей. Этому предмету посвящена целая серия статей Амбарцумяна, в которых создан базис теории газовых оболочек звезд и газовых туманностей и объяснены многие особенности их спектров. Разработанные им методы были применены к исследованию газовых оболочек нестационарных звезд. В одной из этих статей Амбарцумяну (совместно с Н.А.Козыревым) удалось впервые оценить массу газовых оболочек, выбрасываемых Новыми звездами. Оценка этих масс оказалась очень важной при рассмотрении проблем звездной эволюции. В частности, она сделала возможным обнаружение малейших симптомов нестационарности в жизни звезды.
Динамика и статистическая механика звездных систем
Применяя оригинальные методы статистической механики, Амбарцумян получил важные результаты, среди которых следует особо подчеркнуть следующие.
В 1936 году Амбарцумян дал элегантное решение математической проблемы, поставленной знаменитым английским ученым Артуром Эддингтоном: определить распределение пространственных скоростей звезд по распределению их радиальных скоростей. Решение проблемы было опубликовано в “Monthly Notices” по рекомендации самого Эддингтона. Спустя десятилетия эта же проблема снова возникла в контексте компютерной медицинской диагностики. Наконец (1979), решение этой математической проблемы было отмечено Нобелевской премией по медицине “За разработку компьютерной томографии”.
Методы статистической механики звездных систем позволили Амбарцумяну дать оценки возрастов звездных систем. В частности, в 1935-1937гг. Амбарцумян вел полемику с знаменитым английским ученым Джеймсом Джинсом по поводу возраста нашей звездной системы - Галактики и доказал, что возраст нашей Галактики по крайней мере в 1000 раз меньше общепринятой оценки возраста Галактики, данной Джинсом.
Исследования Амбарцумяна по статистике и динамике звездных систем легли в основу современной статистической механики звездных систем. Эти исследования были увенчаны Государственной Премией Российской Федерации в 1995 году, через 50 лет после их выполнения и всего за год до смерти ученого.
Природа межзвездной материи и теория флуктуаций
Цикл работ Амбарцумяна посвящен исследованию межзвездной материи в Галактике. Амбарцумян выдвинул принципиально новую концепцию, согласно которой причиной поглощения света в Галактике являются наличие многочисленных клочковатых пылевых облаков в межзвездной среде. Мощным средством исследования совокупности межзвездных облаков явилась теория флуктуаций, открывшая новые пути в астрономии.
Теория рассеяния света в мутной среде
В годы второй Мировой войны Амбарцумян создал новую теорию рассеяния света в мутной среде, основанную на предложенном им принципе инвариантности. Пользуясь этим элегантным математическим инструментом, Амбарцумян решил целый ряд нелинейных проблем рассеяния света. Принцип инвариантности ныне широко используется во многих разделах математической физики. В своей книге «Инвариантное вложение. Лучистый перенос в плитах конечной толщины.» R.E.Bellman, R.E.Kalaba and M.C.Prestrud писали: «В результате этой новаторской работы стали возможны аналитические подходы и простые численные решения. Эти идеи были в дальнейшем развиты и обобщены Чандрасекаром в серии основополагающих статей и в его книге в 1950 г.... Много проблем, неподдающихся решению иными способами, были разрешены, и был достигнут огромный прогресс. » (American Elsevier Publishing Co., 1963, p1.).
В 1946 г. за создание теории рассеяния света в мутной среде Амбарцумян был награжден первой Сталинской Премией.
Звездные ассоциации и эволюция звезд
Теоретический анализ звездных систем Галактики, основанный на наблюдательном материале, привел Амбарцумяна к открытию звездных систем нового типа. Эти расширяющиеся системы с положительной энергией он назвал «звездными ассоциациями» и доказал их ’ юный’ возраст. Это было революционным переворотом в космологии звезд, т.к. отсюда следовало, что процесс звездообразования в Галактике происходит и сегодня и что звезды рождаются группами. За открытие и исследование звездных ассоциаций Амбарцумян был награжден в 1950 г. второй Сталинской Премией.
Физика молодых звезд и источники звездной энергии
Не менее интересны исследования Амбарцумяна так называемой ’ непрерывной эмиссии’ , наблюдаемой в спектрах молодых звезд типа Т Тельца и вспыхивающих звезд. Эти исследования привели к важным выводам относительно природы источников звездной энергии. Амбарцумян предложил новую концепцию дозвездной материи. Классическая гипотеза предполагает, что звезды образуются в результате конденсации диффузной материи. Новая гипотеза, наоборот, постулирует существование массивных тел неизвестной природы, протозвезд. Процесс дезинтеграции, взрывов протозвезд приводит к рождению звезд в ассоциациях.
Внегалактическая астрономия
Большая серия исследований Амбарцумяна посвящена вопросам эволюции галактик — огромных звёздных систем, подобных нашей Галактике. В частности, следует отметить новую концепцию об активности ядер (центральных сгущений) галактик, которые играют решающую роль в возникновении и эволюции галактик и их систем. Благодаря этим исследованиям проблема изучения нестационарных явлений грандиозных масштабов, наблюдаемых в галактиках, стала центральной проблемой внегалактической астрономии. К этой серии примыкают и важные исследования Амбарцумяна и его учеников по открытию и изучению голубых выбросов из ядер гигантских галактик, систем галактик нового типа, так называемых компактных галактик и др. Првая Солвейская лекция Амбарцумяна в 1958г. о взрывах ядер галактик, произвела огромный эффект. Эта лекция и ее последствия были описаны Джерси Нойманом в статье ’ Воспоминания о революционном периоде в космологии’ . (Problems of Physics and Evolution of the Universe, Publishing House of the Armenian Academy of Sciences, Yerevan, 1978, pp.243-250.) Как вспоминает Нойман, несмотря на начальный скептицизм, «аргументы Амбарцумяна и всесторонние доказательства заставили присутствующих ученых задуматься, за чем последовала разнообразная большая международная деятельность...». Нойман заключает: «Теперь данные в пользу гипотезы Амбарцумяна ошеломляют. Мои сердечные поздравления профессору Амбарцумяну, Коперникианскому Революционеру.»
Цитата из статьи нобелевского лауреата А.Кормака «Computed tomography: some history and recent developments» (Proc. of Symposia in Applied Mathematics, Vol 29, p 35, 1985):
«… проблема Радона в трёхмерном пространстве скоростей… Амбарцумян дал её решение для двух и трёх измерений в той же форме, что и Радон. Более того, он взял группы звёзд трёх спектральных типов, по 400—500 звёзд в каждой группе, и использовал свои теоретические результаты для получения распределения скоростей из распределения радиальных скоростей…. Это было первое численное обращение преобразования Радона, которое опровергает распространённое представление о том, что компьютерная томография будто бы невозможна без компьютеров. Детали этого вычисления приводятся в статье Амбарцумяна, и они наводят на мысль, что даже в 1936 году компьютерная томография была бы в состоянии оказать содействие, скажем, диагностике опухолей мозга… Кажется очень возможным, что численные методы Амбарцумяна могли бы оказать большую помощь медицине, если бы они были применены в 1936 году».
Педагогическая деятельность
Научную работу Амбарцумян сочетал с активной педагогической деятельностью. Он – автор первого в СССР учебника "Теоретическая астрофизика" (1939) и соавтор курса "Теоретическая астрофизика" (1952), переведенного на многие языки. С 1931 читал лекции в Ленинградском университете. В 1934 году основал в Ленинградском Университете первую в СССР кафедру астрофизики, которую возглавлял до 1947г. В 1939–1941гг. был директором обсерватории Ленинградского университета и одновременно проректором Ленинградского университета по научной части. В 1941–1943 гг. был заведующим филиалом этого университета в Елабуге. В 1944 году основал кафедру астрофизики в Ереванском Университете. В.А.Амбарцумян создал научные школы в Ленинграде и Бюракане, которые повлияли на развитие многих разделов астрономии. В.А.Амбарцумян – популяризатор науки, автор целого ряда книг и статей по различным проблемам астрофизики.
Научно-организационная деятельность
Амбарцумян был видным организатором науки в Армении, России и на международном уровне. Он был основателем и директором Бюраканской Обсерватории, вице-президентом и президентом Академии Наук Армении, членом президиума Академии Наук СССР, вице-президентом (1948-1955гг.) и президентом (1958-1961) Астрономического Союза, а затем дважды был избран президентом Международного Совета научных союзов (1966-1972).
Общественно-политическая деятельность
В 1940г. Амбарцумян был принят в ряды Коммунистической Партии Советского Союза (КПСС). В 1947г. Амбарцумян был избран депутатом Верховного Совета Армянской ССР. Он избирался депутатом Верховного Совета СССР всех созывов с 1950 по 1990гг. Амбарцумян был делегатом 19,22-25 съездов КПСС, в 1989г.был избран делегатом Съезда Народных депутатов СССР. С 1948 по 1989гг. Амбарцумян - член Центрального Комитета Коммунистической партии Армении, где отвечал за государственную политику поддержки науки в Армении.
Материал подготовила: Марина Галоян
Использованные материалы: Академик Амбарцумян Виктор Амазаспович «Жизнь и творчество»
Научные статьи Амбарцумяна В.А.
«Эпизоды жизни» - воспоминания Виктора Амазасповича
