Онлайн
Сегодня, в первый день лета, день рождения армянской оперной певицы Лусинэ Закарян, которая покорила своим ангельским сопрано сердца слушателей по всему миру. В Армении ее называли не иначе, как «наша Лусинэ» или «Армянский соловей». Успех пришел к певице после первых же сольных концертов. Ее пристрастие к музыке в детстве неудивительно: дед по материнской линии Иосиф Томашевич, польский армянин, блистал в Санкт-Петербургской опере, был не только партнером Шаляпина, но его близким другом, стажировался в Италии, слышал великого Карузо. Бабушка была пианисткой, отец работал в симфоническом оркестре, мать играла на фортепиано.
Лусине Закарян родилась 1 июня 1937 году в Ахалцихе (Грузия). Маленькая Лусинэ по примеру своих родителей не была обделена музыкальным талантом: с самого детства она блистала на школьных концертах, исполняя популярные песни. Именно тогда, родители девочки, покорившей своим чарующим голосом маленьких слушателей, задумались о карьере певицы. В 1952 году семья Закарян переехала в Ереван. Через пять лет Лусинэ блестяще закончила музыкальное училище и поступила в консерваторию.
Ее уникальный голос был настолько чарующим, что один из педагогов – руководитель церковного хора Эчмиадзина – пригласил ее петь в этом коллективе. Два месяца она изучала духовные песни. А когда впервые выступила в храме, слушавший ее Католикос Всех Армян Вазген I был поражен звучанием ее голоса. Вскоре она стала солисткой хора.
В Эчмиадзине Лусинэ познакомилась с молодым семинаристом Хореном Паляном, впоследствии ставшим ее мужем, увлеченным изучением армянской духовной музыки. Благодаря Паляну она глубже знакомилась с историей своего народа, его культурой, с армянским духовным песнопением, народными песнями. Окончание учебы в консерватории ознаменовалось выпускным концертом в Малом зале филармонии. Молодая певица исполнила произведения Рахманинова, Глинки, Римского-Корсакова, Даргомыжского, Балакирева, Комитаса, Екмаляна, Мирзояна. И это был настоящий триумф!
Она продолжала петь в Эчмиадзинском кафедральном соборе, ездила с концертами по районам республики, но постоянно мечтала о большой сцене, где ее голос мог звучать во всей красе. Случай не заставил долго ждать. Лусинэ пригласили выступить в Большом зале филармонии на вечере, посвященном 95-летию Комитаса. Уже на второй день весь Ереван говорил о талантливой певице, а руководитель Государственной капеллы Армении – Ованнес Чекиджян, пригласил ее на гастроли по всему Советскому Союзу, а потом и по Европе, постепенно обретая мировую славу. И где бы ни звучали Реквием Моцарта, Стабат матер Россини, произведения Верди, Форе, Перголези и других композиторов, они всегда производили на слушателя неизгладимое, завораживающее впечатление.
С течением лет популярность певицы только росла. В августе 1965 года в Ереване проводились Дни Бенджамина Бриттена. Известный композитор вместе с Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской находились в Армении. На концерте в дилижанском Доме творчества Лусинэ Закарян исполнила два произведения Бриттена. Как отмечают очевидцы, автор был потрясен:
«Вы спели так, - сказал он ей, - как мне бы хотелось самому. Кажется, что эти песни я написал лично для вас».
А после ереванского концерта он добавил:
«Я слышал о богатом прошлом Армении и ее своеобразной природе, но у меня и в мыслях не могло возникнуть, что в городе, отделяющем нас тысячами километров, меня может ожидать такой приятный сюрприз: великолепная исполнительница моих песен».
Именно Лусинэ Закарян возвратила народу духовные песни и показала их мировую значимость. В ее исполнении они обрели совершенно иное качество. В 1967 году Лусинэ Закарян получила почетное звание заслуженной артистки Армянской ССР, а вскоре вместе со своей подругой и аккомпаниатором Марианной Арутюнян подготовила концерт, посвященный 100-летию Комитаса. Еще в студенческие годы певица проявляла глубокий интерес к песням композитора и всегда включала их в свои концертные программы, исполняя с присущим ей мастерством. Особое место в творчестве Лусинэ Закарян занял ряд концертов средневековой музыки в Союзе композиторов Армении, где она выступала вместе с известным органистом Ваагном Стамболцяном.
Постепенно умножался ее репертуар, в котором предпочтение отдавалось классической музыке – Бах, Гендель, Бетховен, Моцарт, Форе, Каччини, Перголези, Скарлатти, Глюк. Она также исполняла произведения западноармянских композиторов, подготовила целый цикл афроамериканских духовных песен. В 1972 году певица удостоилась высшей награды – ей было присвоено звание народной артистки Армянской ССР.
С Арно Бабаджаняном
Интересный факт. Лусинэ была знакома с аргентинской певицей Лолитой Торрес. Когда они посетили храм Гегард и Лусинэ исполнила несколько духовных песен, гостья долгое время не могла прийти в себя… Такое происходило со многими. Завороженные ее пением, они теряли контроль над собой. Так произошло с известным органистом Гарри Гротбергом, с которым Лусине выступала неоднократно. Певица исполняла «Колыбельную» Комитаса. Вдруг органист прекратил играть, повернулся к Лусинэ, слушая ее «не отвлекаясь». Позже он признался, что такое с ним не случалось никогда… Особый настрой вызывали концерты, в которых Лусинэ исполняла «Аве Марию» разных композиторов.
Болезнь оборвала жизнь певицы в расцвете ее блистательного таланта в 56 лет.В последние годы Лусинэ Закарян почти ослепла и умерла от сахарного диабета 31 декабря 1992 года в Ереван. Известно, что Католикос Вазген I после ее смерти отметил, что «на небе одним ангелом стало больше».
На могиле Лусинэ под ее именем высечено «Соловей всех армян»
Позже Лусинэ Закарян был посвящен рассказ армянской писательницы Наринэ Абгарян «Памяти Лусинэ».
Отрывки из книги «Лусинэ Закарян в воспоминаниях современников» Сергея Манвеляна
Из воспоминаний Елены Закарян, сестры певицы:
Мы жили в Ахалцихе на улице Вокзальной. Семья у нас очень музыкальная. Дед, Осип Томашевич, учился в Италии, был ведущим солистом (бас) Мариинского театра, выступал в спектаклях в партнерстве с другом, Федором Шаляпиным. Бабушка, Елена Томашевская, концертирующая пианистка. Светик унаследовала музыкальные способности и от нашей мамы, Вероники, которая играла на рояле, и от отца Абеда, музыканта духовой группы симфонического оркестра, он обладал к тому же хорошими вокальными данными.
Старшим из детей в семье был мой брат Давид, который часто выступал с концертами, прекрасно играл на фортепиано и аккордеоне. Светик (домашнее прозвище Лусинэ) родилась в 1935-м, а я – в 1937-м, но после замужества по неизвестным мне причинам год рождения Светик в документах был изменен на 1937-й.
Во дворе, выступая на импровизированной сцене нашего Джилид Мейдана, Светик пела, декламировала стихи, играла в театральных мизансценах. Мы и переехали в Ереван главным образом для того, чтобы она получила хорошее вокальное образование. За один день папа успел снять квартиру, мама нашла работу, и летом 1952-го мы уже были в Ереване. Я и Светик учились в том же классе ереванской школы имени Шевченко. Еще в Ахалцихе, едва поступив в первый класс русской школы номер 4, Светик, переходя через мост по реке Поцх, свалилась в воду. Последствия были настолько серьезными, что пришлось пропустить целый учебный год. Она проболела и весь следующий год. Поэтому мы с ней пошли учиться в тот же класс. Светик делала большие успехи по гуманитарным предметам, чего не скажешь о математике – контрольные за нее писала я.
Ученик Комитаса, известный певец Тигран Налбандян, в то время уже убеленный сединами директор училища имени Р. Меликяна, прослушав в исполнении моей 16-летней сестрички «Кужн ара», настоял на ее поступлении в музучилище, которое, как и позже консерваторию, Светик окончила с отличием.
…После концертов или тяжелой процедуры диализа она часто приходила к нам домой. Желание петь у нее было огромное, все спрашивала: а можно я еще спою? – и садилась за фортепиано, даря нам своим исполнением огромную радость и наслаждение. Еще и танцевала прекрасно, иногда, чтобы развеселить моих детей, включала магнитофон и танцевала твист.
Еще до знакомства с Хореном Пальяном она уже гастролировала по миру, исполняя как армянскую духовную музыку, Комитаса, так и сочинения русских и европейских классиков. Она пела и оперный репертуар, знала целые оперные партии. Так, например, за три дня подготовила партию Чио-Чио-сан из оперы Пуччини, но ее мечта спеть на сцене Оперного театра так и не реализовалась…
Слушая ее на концертах, я ничего не могла с собой поделать – слезы катились из глаз… После ее смерти я больше ни разу не была на концерте.
Светик болела сахарным диабетом, в последние годы состояние ее здоровья ухудшилось. Когда лежала в больнице, просила только об одном: «Привезите мне горсть земли из Эчмиадзина…». Потом она уехала с мужем в Америку принимать диализ. Через 15 дней Хорен, оставив ее в США, вернулся в Ереван, а ей стало настолько плохо, что она впала в кому. Выйдя из этого состояния, она не пожелала там оставаться: «Лучше умереть на родине, чем жить здесь в одиночестве», – решила она. И вернулась в Армению.
***
Музыковед Тамар Ованнисян (Бейрут)
...Был февраль 1974 года. Мы с большой группой артистов «Армконцерта» - Государственная академическая капелла под управлением О. Чекиджяна и я в качестве артистки хора, Лусине Закарян, солисты Оперного театра Ваан Миракян, Ольга Габаян – летели на гастроли в Ливан. Выступление должно было состояться в знаменитом бейрутском концертном зале Unesco, все билеты раскупили еще за месяц до концерта. По каким-то причинам вылет нашего самолета задерживался. Зная, как не любит Лусинэ шум и сутолоку, всегда стараясь уединиться в тихом уголке, я долго искала ее в фойе аэропорта. Наконец нашла, и у нас завязалась интересная беседа об искусстве. Я поделилась мнением о ней дирижера Сурена Чарекяна, который видел в Лусинэ большой потенциал оперной певицы и конкретно Травиату, героиню одноименной оперы Верди…
Лусине, помолчав, мягко улыбнулась, потом обняла меня за плечи и доверительно сказала:
– Я только поступила в консерваторию, когда серьезно заболела. Однажды ночью мне приснился сон. Огромный концертный зал заполнен до отказа. Я стою на сцене и уже собираюсь начать, как вдруг прямо на глазах все сидящие в зале слушатели превращаются в белых ангелов, но, паря в воздухе, не улетают, а терпеливо ждут, когда же я начну петь… И я пою… Они заворожено слушают меня. Не знаю, долго ли длился этот сон, но, проснувшись, я отчетливо поняла: я буду петь для ангелов. Может, это сыграло роль в моем решении избрать жанр духовной музыки, и я безмерно счастлива этим. Когда на сцене исполняю Комитаса или Екмаляна, таги и шараканы, как будто вижу, реально ощущаю тех слушателей-ангелов, которые когда-то приснились мне и указали этот путь. Я пою для них…
…Все наши концерты в Бейруте проходили с беспрецедентным успехом. В зале Unesco несколько вечеров подряд на несколько часов всех нас – и исполнителей, и слушателей – объединяла великая сила армянской музыки, мы становились одним целым, единым организмом. Не было ни «спюркахаев», ни «айастанцев», куда-то исчезли, испарились бесконечно разделяющие нас условности и непреодолимые преграды. Были просто армяне, звучала идущая из глубины веков вечная песнь армянина. Крепло освященное этой песней единство армянского духа, и одним из столпов этого единства была Лусинэ Закарян. После каждого ее номера несколько тысяч слушателей стоя долго аплодировали ей…
Однажды, когда мы в свободное от концертов время гуляли по центральной улице Бейрута – Хамра, Лусинэ сказала: «В Армении, да и в мире принято считать, что Бейрут – это Париж Востока. Это верно, но я бы сказала, что Бейрут во многом – малая Армения, во всяком случае по силе и крепости национального духа наших соотечественников». И она была права.
...В те дни я открыла для себя еще одну грань неповторимой личности Лусинэ. За сценой зала Unesco была оборудована уютная артистическая площадка, где все мы перед выступлением готовились к выходу на сцену, собирались с мыслями и духом. И вдруг из дальнего угла этой площадки донесся голос Лусинэ, звучал «Господи, помилуй» Комитаса. Она пела очень тихим голосом, но этот «тихий» голос звучал так наполнено, с таким чувством… я не подошла к ней, не стала ей мешать. На следующий день все повторилось. На этот раз Лусинэ очень тонко и нежно напевала «Сурб, сурб» М. Екмаляна. Я подошла. То, что увидела, потрясло меня. Она сидит на стуле, руки сложены в молитве, глаза закрыты, рядом шприц, ампула с лекарством. Она закончила петь.
– Что это, Лусинэ? – спросила я с искренним состраданием и удивлением.
– Диабет мучает меня, пришлось научиться делать уколы самой себе, а то бы не выбралась на гастроли, лишилась бы всего… Лекарство это нужно принимать в точно назначенное время. И каждый раз после процедуры я пою Комитаса или Екмаляна – это моя молитва Богу.
Через минуту она статной, свойственной артисту уверенной походкой уже выходила на сцену к ливанской публике, которая с нетерпением ждала своего кумира. Я вспомнила ее слова: «Я пою для ангелов…». Она жила и пела для людей, своим искренним, проникновенным искусством приближая и соединяя людей и ангелов, Небо и Землю. Такой невероятной силой обладала армянская духовная песня, которая лилась с ее уст. Такой была Лусинэ Закарян. Такой она остается и сегодня, шествуя по вечному небесному пути.
***
Геворг Тер-Степанян, доктор технических наук
В конце 1956 года в жизнь нашей семьи вошла замечательная певица Лусинэ Закарян. А дело было так. Супруга Асмик часто ездила по воскресеньям в Эчмиадзин послушать литургию. Раз я ей сказал: «Ну что ты туда так часто ездишь? Не забывай, что я атеист, эти поездки совсем ни к чему». Она мне отвечает: «Если бы ты послушал, как там поет Лусинэ Закарян, ты бы так не говорил!»
…Я вошел с Асмик в собор, когда Лусинэ исполняла «Сурб, сурб», и был абсолютно сражен. Очень красивая молодая женщина лет двадцати, вся озаренная божественным светом, ангельским голосом с воодушевлением поет чудесную песню. С тех пор каждое воскресенье я ездил в Эчмиадзин. Познакомился с Лусинэ, которая вскоре вышла замуж за вардапета Хорена Пальяна, приезжего из Бейрута. …Мы совершали очень запомнившиеся поездки по армянским церквам в Гегарде, Аштараке, Апаране и других местах. Лусинэ и Хорен пели, а мы с друзьями наслаждались их исполнением и прекрасной акустикой. Песни, которые мы часто слышали на концертах, в древних церквах воспринимались совершенно иначе, даже если сегодня это были развалины. Одно дело слушать духовную песнь в ярко освещенном зрительном зале филармонии, в окружении разодетой праздной публики, и совершенно другое – в полутемном Гегардском монастыре, высеченном в скале нашими предками.
Лусинэ ездила на литургию в автобусе Эчмиадзинского собора, который в определенный час отходил от Оперного театра. Потом я стал возить Лусинэ в микроавтобусе нашей лаборатории – так ей было удобнее. Случалось и так, что нашего микроавтобуса не было, и тогда я ездил в Эчмиадзин со всем хором на их автобусе. Я не пропускал ни одного концерта в филармонии с участием Лусинэ, обычно преподносил ей цветы, причем не в конце концерта, а сразу же после первой арии. Думаю, это поднимает настроение артиста. Ходил на сцену не сам, а просил какую-нибудь девушку сделать это. Ереванская публика почитала Лусинэ, и зал на ее концертах был всегда переполнен. После концерта публика не расходилась, Лусинэ по многу раз вызывали, и она охотно пела. Последней песней всегда бывала «Сурб, сурб» Екмаляна. Кстати, один раз я заметил в правительственной ложе зала филармонии рядом с первым секретарем ЦК Армении первого секретаря ЦК КП Азербайджана Гейдара Алиева… После концерта я не спешил домой, по внутреннему проходу заходил в большую комнату, примыкавшую к артистическим уборным, ждал там Лусине и провожал ее домой. Жили они недалеко от филармонии, на улице Тер-Габриэляна.
Народ очень любил Лусинэ. Лусинэ мечтала исполнить партию Ануш в Театре оперы и балета. Она была молода и красива, у нее было прекрасное сопрано, но ничего не получалось. Эту роль исполняла Гоар, и больше никто. Было странно и больно видеть уже располневшую женщину за пятьдесят, исполнявшую роль юной девушки, и знать, что Лусинэ к сцене не подпускают. Лусине имела тогда звание Заслуженной артистки республики. Конечно, она была достойна большего. Мы с Асмик пошли к министру культуры и сказали ему, что это несправедливо, как можно не замечать такую прекрасную певицу?! Понятно, что в глазах коммунистического правительства она очень проигрывала из-за того, что пела в хоре Эчмиадзинского собора, куда другие артистки и не заходят. Но народ ее высоко ценит и с этим необходимо считаться. Вероятно, это сыграло свою роль, так как вскоре после нашего визита Лусине получила звание Народной артистки республики.
Бедняжка Лусинэ была очень больна – у нее был сахарный диабет в довольно сильной форме. Порой я привозил ей из-за границы лекарства и одноразовые шприцы, доставал необходимые в ее диете консервы из морской капусты. В 1992 году у Лусинэ развилась уремия и ей делали диализ. Потом она упала и сломала шейку бедра, ее поместили в больницу. Электричество в блокированной Армении даже в больницах не всегда было. Какой может быть диализ? …Она скончалась очень рано, 30 декабря 1992 года в темном, голодном и холодном Ереване. Святая женщина!
***
Арам Сатян, композитор
…Лусинэ Закарян держалась отстраненно, уединенно, это заметно даже по сохранившимся фотографиям: не любила позировать, делать портреты, и если отказаться от видео-фотосьемок совсем не удавалось, старалась затеряться в массовке.
А ведь при такой скромности она была одарена удивительным, божественным голосом. В церкви ее пение, подобно легкому ветерку, уносило тебя на крыльях вверх, освобождая от мирской суеты, которая связана с преходящими заботами о деньгах и других земных и приземленных ценностях.
…В моей поп-опере «Лилит» есть эпизод «Аве Мария». Его я писал, имея в виду голос Лусине. Жаль, она так рано ушла из жизни… если бы «Аве Марию» исполнила именно Лусинэ Закарян, это было бы ни с чем не сравнимо.
Лусинэ, наверное, и не представляла, насколько велика была ее роль в сохранении и укреплении армянской идентичности, нашего национального духа. Сравнивая ее исполнение «Вокализа» Арно Бабаджаняна с интерпретациями самых разных исполнителей, я снова убеждаюсь, что никто никогда не сравнится с Лусинэ. Даже если завтра нам так повезет, что родится певица с исключительными вокальными данными, никто не сможет достичь той невероятной глубины, которой Лусинэ покоряла людские сердца…».
Единственное сохранившееся видеоинтервью Лусинэ Закарян
Материал подготовила: Тамара Хачатрян
